Он повернулся, чтобы оглядеть комнату.

Он не видел этого раньше, пока боролся с Леопольдом, но он знал.

Ведь она так и не вступила в схватку ни на чьей стороне.

Для этого должна быть причина.

И сейчас он смотрел на эту причину.

Он ошибся. «Смит и Вессон» убил еще раз. Или скоро убьет.

Он поплелся к лежащей на полу Уайетт. Кровь еще текла из груди, куда ударила пуля.

Декер опустился рядом с ней на колени. Сейчас она выглядела намного больше мужчиной, чем женщиной. Но для него она всегда была женщиной. Шестнадцатилетней девушкой, которая перенесла так много. Слишком много. Больше, чем должен перенести человек.

Доктор Маршалл сказал, что теперь люди с интерсексуальностью, как у Белинды, всегда участвуют в принятии решения, какой пол будет выбран раз и навсегда. Но никто не должен становиться мужчиной только потому, что боится быть женщиной.

Она еще не умерла, но оставалось недолго. Казалось, что крови вытекло больше, чем осталось внутри. Декер уже не мог остановить кровотечение.

И, честно говоря, он не имел такого желания.

Сначала он посмотрел на ее руки. Руки, которые задушили его дочь. Потом — на палец, нажавший на спуск пистолета, который убил его жену. Руки, которые перерезали горла, стреляли из дробовика, завернули мать и отца в пластик и пронзили сердце агента ФБР.

Потом он посмотрел на лицо. Глаза уже почти замерли, дыхание слабело. Тело всерьез переходило к смерти. Мозг сообщал остальным органам, что все закончилось и пора отключаться. Процесс шел упорядоченно и последовательно, насколько это возможно, когда его причина — дыра в груди.

Декеру уже приходилось умирать. Он не помнил ни белого света, ни яркого туннеля, ни пения ангелов. Человек, который никогда ничего не забывает, не хранил ни единого воспоминания о смерти. Он не знал, обнадеживает это или нет. Он просто хотел быть живым.

Он присел рядом с ней на корточки. Ему хотелось взять пистолет Леопольда и вышибить ей мозги. Ему хотелось выдавить из нее своими здоровенными руками остатки жизни. Поторопить ее туда, куда она неизбежно попадет.

Но он просто сидел рядом. Только раз ее глаза блеснули и, казалось, встретились с ним взглядом. Один взгляд, всего лишь проблеск, возможно, почудившийся. Декер не знал. Но на мгновение ему показалось, что он смотрит на испуганную шестнадцатилетнюю девочку, с которой когда-то встретился в институте.

Он вздохнул и на секунду закрыл глаза, но даже не попытался переварить то, что стало невообразимой трагедией. Он просто сидел там и смотрел, как она умирает. А когда она умерла, он закрыл ей глаза. Но он не мог закрыть то, что уже случилось. И знал, что никогда не сможет.