– Зачем мы здесь, Декер?

Джеймисон посмотрела на Амоса. Усевшись на диван в многомиллионной квартире Анны Беркшир, тот озирался по сторонам.

Декер ответил не сразу.

– Мне не нравится непоследовательность, – наконец сказал он.

– Что ты имеешь в виду?

– А то, что зачем покупать такую дорогущую квартиру и навороченный «Мерседес», если не обставить ее своими вещами – это о квартире, – и не ездить на нем, что относится к «Мерседесу»?

– Значит, Беркшир была эксцентричной особой. И что с того?

Покачав головой, Амос встал.

– Это уже выходит за рамки обычной эксцентричности. У Беркшир также была убогая сельская лачуга и старая колымага, на которой она ездила на работу и в хоспис, где разыгрывала из себя добрую самаритянку.

– О чем это говорит?

– Если ты шпион и заработал большие деньги, ты можешь купить такую квартиру и такую машину для того, чтобы наслаждаться ими. А не просто для того, чтобы ими обладать. Потому что ты это заслужил. Но если они у тебя просто есть, но ты ими не наслаждаешься, должна быть какая-то причина. И какая причина была у Беркшир?

Джеймисон задумалась.

– Не знаю, – наконец сказала она. – Мы предположили, что, возможно, она испытывает чувство вины.

– Если Беркшир продолжала заниматься шпионажем, очевидно, чувства вины она не испытывала.

– Но нет никаких свидетельств, что Беркшир продолжала заниматься шпионажем. Она работала учителем в школе. И взгляни на то, что хранилось в камере хранения. Это же старье. Гибкий диск и древний пропуск.

– Но в сельском домике мы нашли флешку. Это уже не устаревшие технологии восьмидесятых годов. И вдобавок из-за этой флешки меня едва не убили. Зачем нужен убогий сельский дом с флешкой, спрятанной в кронштейне для туалетной бумаги, если ты уже давно отошел от шпионажа?

Джеймисон открыла было рот, собираясь что-то сказать, затем закрыла.