Но когда речь идет об убийстве, последней жертвы не бывает, мысленно добавил он. Ни один человек, которого коснулась смерть Бероуна, не остался прежним – ни он сам, ни Массингем, ни отец Барнс, ни Даррен, ни даже эта несчастная старая дева мисс Уортон. Кейт прекрасно это понимает. Почему же она решила, что с ней будет по-другому? Его избитые фразы ободрения прозвучали фальшиво и слишком гладко, потому что есть нечто не подвластное его желанию кого-то успокоить. Нога Бероуна, вжимавшая педаль газа на том опасном повороте, окровавленные руки Кейт, устремленные к убийце. Есть действие и есть сознание. Но Кейт упряма, она разберется. В отличие от Бероуна она научится нести тяжесть своей личной вины так же, как Дэлглиш научился нести свою.

3

Опыт знакомства мисс Уортон с детскими лечебными учреждениями ограничивался случаем пятидесятилетней давности, когда ее положили в местную больницу, чтобы удалить миндалины. Едва ли пребывание в Грейт-Ормонд-стрит сильно отличалось от ее травматических воспоминаний о том испытании. Впечатление было такое, будто она пришла на детский утренник: палаты ярко освещены, кругом игрушки, заботливые матери, веселая кутерьма. Впечатление сохранялось до тех пор, пока она не увидела бледные лица и исхудавшие конечности ребятишек. Они больны, сказала она себе, они все больны, и некоторые из них умрут. Этого не предотвратить.

Даррен был одним из них. Он сидел в постели и сосредоточенно складывал головоломку. С чувством собственной важности он сказал:

– От той болезни, которая у меня, можно умереть. Тут мне один мальчишка сказал.

– О, Даррен, нет, нет! – громко запротестовала мисс Уортон. – Ты не умрешь!

– Я тоже так считаю. Но мог бы. Я теперь переехал к приемным родителям. Вам сказали?

– Да, Даррен, это замечательно. Я так за тебя рада. Тебе у них хорошо?

– Вообще они ничего. Дядя собирается взять меня на рыбалку, когда я отсюда выйду. Они придут ко мне попозже. И у меня теперь есть велосипед – с высоким рулем.

Его взгляд был устремлен на дверь. С тех пор как она вошла, он почти не смотрел на нее, а подойдя к его кровати, мисс Уортон заметила в его лице почти взрослое смущение и вдруг увидела себя со стороны его глазами, глазами, должно быть, всех здешних ребятишек: жалкая, довольно глупая старая женщина с неуместным подарком – африканской фиалкой в маленьком горшочке.

– Мне не хватает тебя в церкви Святого Матфея, Даррен, – сказала она.

– Да. Только, наверное, у меня теперь не будет времени туда ходить.

– Конечно, не будет. Ты ведь будешь жить в своей приемной семье, я прекрасно понимаю.