– Так когда вы узнали о смерти архидьякона?

– Примерно без четверти семь позвонил Рафаэль Арбетнот и сказал, что отец Себастьян срочно собирает всех в семь тридцать в библиотеке. Он ничего не объяснял, поэтому я узнал об убийстве, только когда все собрались.

– И как вы отреагировали на эту новость?

– Сложно сказать. Вначале по большей части был шок и неверие. Я не знал этого человека, поэтому не было причин принимать все близко к сердцу, скорбеть или сожалеть. Зато спектакль в библиотеке оказался выше всяких похвал, правда? Доверьте Мореллу спланировать что-нибудь в таком же стиле. Ведь это была его идея? Мы там были – кто стоя, кто сидя – словно члены разобщенной семьи в ожидании, когда же огласят завещание. Как я и сказал, первой реакцией был шок, и это правда. Но я не удивился. Когда я вошел в библиотеку и увидел лицо Эммы Лавенхэм, то осознал, насколько все серьезно. Наверное, даже понял, что Морелл собирается нам сказать, еще до того, как он заговорил.

– Вы знали, что архидьякон Крэмптон был не особенно желанным гостем в Святом Ансельме?

– Я стараюсь не влезать в политику: маленькие и отдаленные заведения вроде этого легко становятся рассадниками слухов и инсинуаций. Но я не настолько глух и слеп. Думаю, ни для кого не секрет, что будущее колледжа Святого Ансельма неясно, а архидьякон Крэмптон решительно хотел закрыть его как можно раньше.

– Что поставило бы вас в затруднительное положение?

– Да, радоваться бы не стал. Но я понял, что такой исход возможен, как только сюда приехал. Хотя с учетом скорости развития и роста церкви Англии мне казалось, что я в безопасности по крайней мере еще лет десять. Не хочется терять этот дом, особенно после того, как я сделал пристройку за свой счет. Это место подходит мне для работы и будет жаль отсюда уезжать. Есть, конечно, шанс, что и не придется. Не знаю, что церковь собирается делать, но продать здание будет нелегко. И, возможно, я смогу приобрести этот коттедж. Хотя еще рано что-то загадывать, ведь я даже не в курсе, кому он принадлежит: церковной комиссии или епархии. Этот мир мне чужд.

Либо Грегори были неизвестны условия завещания мисс Арбетнот, либо он старался скрыть свою осведомленность. На тот момент больше нечего было выяснять, и Грегори стал выбираться из кресла.

Но Дэлглиш еще не закончил.

– Рональд Тривз был вашим учеником?

– Конечно, я преподаю древнегреческий и древнееврейский всем студентам, за исключением тех, кто получил степень бакалавра по гуманитарным наукам. Тривз специализировался на географии, поэтому здесь он учился три года и древнегреческий начал с нуля. Ах да, как же я забыл. Вы ведь изначально приехали из-за этой смерти. Сейчас она кажется не важной по сравнению с произошедшим позже. Хотя она всегда была не важной – как предполагаемое убийство, я имею в виду. Самый логичный вердикт – суицид.