— О, я надеюсь, она поймет рано или поздно, — грустно сказала Эмма. — Все, что ей сейчас нужно, — это кто-то, кому она может доверять, а не чужие люди. Мне кажется, я заранее знала, что ты скажешь, и мне нужно было суметь объяснить ей все это. Жаль, что я приехала, извини. Я приняла неверное решение.

Она поднялась на ноги, и Адам, встав, подошел к ней.

— Я не могу жалеть ни об одном твоем решении, если оно приводит тебя ко мне.

И вот теперь он ее обнял — она вся содрогалась от рыданий. Ее лицо, уткнувшееся ему в щеку, было мокро от слез. Адам молчал, не разжимая объятий, пока она не успокоилась, потом сказал:

— Моя дорогая, тебе обязательно возвращаться сегодня? Дорога такая долгая. А я могу прекрасно переночевать в этом кресле.

Как-то раз ему уже пришлось ночевать так раньше, припомнил он, когда они впервые встретились. Это было после убийства в колледже Святого Ансельма. Она расположилась в соседней комнате, а он устроился в кресле в своей гостиной, чтобы она могла чувствовать себя спокойно в его постели, когда попытается заснуть. Интересно, вспоминает ли и она сейчас об этом?

— Я поеду осторожно, — ответила Эмма. — Мы же собираемся пожениться через пять месяцев. Я не хочу рисковать и расстаться с жизнью до этого срока.

— А чей у тебя «ягуар»?

— Джайлза. Он сейчас в Лондоне, на конференции, приехал на неделю. Позвонил — восстановить контакт. Он собирается жениться, и я думаю, захотел сообщить мне об этом. Когда он услышал про Энни и узнал, что я еду к тебе, предложил мне свой «яг». Кларе нужна ее машина, чтобы ездить к Энни, а моя — в Кембридже.

Дэлглиш был выбит из колеи неожиданной вспышкой ревности, настолько же сильной, сколько и нежелательной. Эмма порвала с Джайлзом еще до того, как встретилась с ним самим. Джайлз сделал ей предложение и был отвергнут. Вот и все, что знал Дэлглиш. Он никогда не чувствовал угрозы со стороны чего бы то ни было в прошлом Эммы, как и она — в его. Так с чего бы вдруг столь примитивная реакция на то, что на самом деле являлось заботливым и благородным жестом? Ему не хотелось думать о Джайлзе ни как о заботливом человеке, ни как о благородном, хотя тот теперь заведовал кафедрой в каком-то далеком северном университете, благополучно уйдя с дороги. Так чего же ему там-то не сидится? И он обнаружил, что с горечью думает, как Эмма легко и с полным правом может утверждать, что комфортно чувствует себя, ведя «ягуар», — в конце концов, это будет не в первый раз: ведь она водила и его, Дэлглиша, «яг».

Взяв себя в руки, он сказал:

— У меня тут есть суп и ветчина. Посиди пока у огня. Сделаю сандвичи и принесу все сюда.