Публика поняла это как искусственную паузу и ждала продолжения. Бекстрём только пожал плечами еще раз и кивнул с равнодушной миной:

– Да вот, пожалуй, и все.

Его слушатели явно не разделяли такого мнения. Посыпался град вопросов, и понадобилось время, прежде чем пресс-секретарь навел порядок и предоставил слово репортерше самого крупного из всех телеканалов.

– Что ты сделал потом?! – крикнула она и протянула вперед микрофон, хотя Бекстрём находился всего в пяти метрах от нее и имел собственный, прикрепленный к лацкану пиджака.

– А что мне оставалось делать? – сказал Бекстрём. – У одного был пистолет, и он намеревался выстрелить в меня. Другой держал в руке нож и хотел меня зарезать. Я попытался спасти свою жизнь.

– И как ты поступил?! – крикнула репортер государственного телевидения, не собираясь упускать свой шанс.

– Я действовал, как меня учили, – сказал Бекстрём. – Обезоружил того, что с пистолетом, и постарался охладить его пыл. Другой попытался использовать свой нож, и я выстрелил ему в ногу. Ниже колена, – счел необходимым добавить он.

– Хассан Талиб, – пропыхтел репортер «Экспрессен», – одна из наших самых ужасных горилл и известный профессиональный убийца. Он попытался выстрелить в тебя, и, по твоим словам, ты обезоружил и обезвредил его. По данным, полученным нами из Каролинской больницы, у него проломлен череп, он находится в реанимации, все еще между жизнью и смертью.

– Сначала я отобрал у него пистолет, поскольку он собирался выстрелить в меня, потом бросил его приемом дзюдо, которому научился в детстве. К сожалению, он случайно ударился головой о мой столик, о чем я искренне сожалею.

– Ты обезоружил и бросил его…

– Отчасти он виноват сам, – перебил журналиста Бекстрём. – Что мне оставалось делать? Поцеловать и обнять его?

Никто в зале явно так не считал, всеобщий восторг и минута славы для Бекстрёма, которая наверняка могла продолжаться полночи, если бы через десять минут он неожиданно не положил ей конец.

– Вы должны меня извинить, – сказал Бекстрём и поднялся. – Остались кое-какие дела. Помимо всего прочего, мне надо разбираться с двойным убийством.

– Еще один вопрос, – взмолилась репортерша с третьего канала, а поскольку она была более известна своими белыми волосами и большой грудью, чем успехами на ниве журналистики, Бекстрём одарил ее улыбкой и великодушно кивнул. – Почему, как ты думаешь, они попытались убить именно тебя?

– Они, пожалуй, больше боятся меня, чем кое-кого из моих коллег, – ответил Бекстрём и пожал плечами. Потом он просто снял с себя микрофон и ушел. Проходя мимо коллеги Тойвонена по пути к выходу, сделал все таким образом, что все обратили на это внимание.