– Да, – ответил фон Комер. – Я признаю, что это было глупо с моей стороны, но я размышлял именно так, как ты сказал. А именно, что речь идет об обычном недоразумении между нами, которое не имеет никакого отношения к полиции. Вдобавок мы с Эрикссоном уже уладили его на тот момент, когда ваш человек связался со мной. Для меня и Эрикссона тогда это дело уже закончилось.

– Для порядка лучше, чтобы ты сам рассказал, как все случилось, – предложил Бекстрём.

Эрикссон позвонил ему на мобильный, когда он совершал свою обычную вечернюю прогулку, и поскольку он уже тогда орал и ругался и явно находился на пути к дому фон Комера, тот предложил встретиться на парковочной площадке перед театром. Эрикссон просто кипел от возмущения, кричал и размахивал аукционным каталогом, который в какой-то момент попал фон Комеру в лицо, и у него пошла носом кровь.

– Именно тогда я решил, что лучше просто уйти, – сказал фон Комер. – С ним невозможно было разговаривать, он оскорблял меня, ничего не слушая. Поэтому я удалился.

– Почему он так разозлился? – поинтересовался Бекстрём.

– Ну, речь шла о чистом недоразумении в связи с продажей некоей картины. Отчасти я сам был виноват: сделал расчет не в той валюте, и Эрикссон получил слишком мало денег. Поняв свою оплошность, я, естественно, сразу все исправил. Есть документ и об этом тоже. В связи с нашим разговором на сей счет я также уяснил для себя, что, при мысли о случившемся, мне лучше отказаться от обязательств, которые я взял на себя.

– Это я могу понять, – кивнул Бекстрём. – И как он воспринял твой отказ?

– Не стал возражать, искренне попросил извинения и сожалел о произошедшем и сказал, что уважает мое решение.

– Последний вопрос, прежде чем мы прервемся на обед, – сказал Бекстрём. – Эрикссон рассказывал тебе, кто дал ему задание продать картины? Кому они принадлежали?

– Нет, – ответил фон Комер. – Я, конечно, задал этот вопрос, но он объяснил, что ему запрещено говорить, кто его клиент. Здесь нет ничего необычного, да будет тебе известно. Он уверял также, что с провенансом все абсолютно ясно. Никаких странностей.

– А ты сам как думаешь?

– О чем ты? – спросил фон Комер.

– Насколько я понял, ты же очень квалифицированный эксперт в области произведений искусства. Мне кажется, ты сам, пожалуй, узнал предметы и понял, кому они принадлежат.

– Нет, – покачал головой фон Комер. – Я, естественно, провел обычные изыскания через различные базы данных и старые аукционные каталоги, но это ничего не дало. Нельзя сказать, что он просил продать меня какую-то кучу барахла, но и ничего сверхъестественного, честно говоря. Когда мы говорим о провенансе двадцатого столетия для произведений русского искусства, здесь все, к сожалению, ужасно запутано. Не будем забывать, что русские пережили революцию и две мировых войны в его первую половину, и миллионы людей были убиты, а все, чем они владели, просто исчезло.