— Какую еще бекстрёмовку? — спросил Бекстрём.

— Это наш внутренний термин, — объяснил репортер.

— Ага, и в чем, черт возьми, дело? — спросил Бекстрём с кислой миной. — Если вам не нравится то, что вы получаете, найдутся другие, кому это более интересно.

* * *

Придя домой, он сразу же позвонил другому своему любимому репортеру, работавшему во второй по величине вечерней газете и потому не обладавшему столь большими средствами, как первый, но обычно бравшему все, что предлагалось. Однако сейчас тот отказал ему и даже общался с ним крайне невежливо. Как он и его коллеги поняли, согласно собственным надежным источникам, их конкуренты уже оседлали ту же самую историю, но предпочли подождать с ней. И, зная биографию человека, которого она касалась в первую очередь, в ней, кроме того, явно имелся некий политический аспект.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Бекстрём.

— Речь ведь идет о высокопоставленном шведском дипломате, которого собирались назначить нашим послом в Литве. Если он действительно убил свою жену, русские повеселились бы от души. Мы считаем данную тему неинтересной для себя.

— Я об этом понятия не имел, — признался Бекстрём.

— Странно слышать, — съязвил репортер. — А разве русские знакомые не рассказали тебе ничего?

— Какие русские знакомые? — спросил Бекстрём. — У меня нет никаких русских знакомых.

— Замечательно, — повторил репортер. — Но нас в редакции это не интересует.

«Что происходит, черт возьми?» — подумал Бекстрём. В обычном случае он на данный момент уже мог бы заработать пятизначную сумму. Без необходимости выслушивать теории о политических заговорах.

Глава 95

Глава 95

В виде исключения все прошло быстрее, чем обычно, и судебный процесс в отношении Даниэля Джонсона начался в середине октября в Стокгольмском суде. Прокурор Лиза Ламм обвиняла его в убийстве, неподобающем обращении с останками покойного, попытке кражи и препятствовании правосудию.

В судебной канцелярии сразу поняли, что дело получится сложным, и выделили пять дней на его рассмотрение.

Плюс два резервных на всякий случай. А также усилили состав суда до двух опытных судей и четырех судебных заседателей. Но даже в суде все прошло легче, чем обычно. Резервные дни не понадобились, а в последний день заключительные прения и вся практическая часть закончились уже к обеду.

Даниэль Джонсон ни на шаг не отступил от своей прежней позиции. Его жена погибла во время цунами двенадцать лет назад. Для него это стало невероятной трагедией, худшим, что могло произойти с человеком. Даже хуже происходившего с ним сейчас, просто непостижимого, «как в романе Франца Кафки», когда на него обрушились обвинения в том, что он семь лет спустя якобы убил свою уже мертвую жену и спрятал ее тело на острове озера Меларен. Независимо от того, чем закончится судебный процесс, это не могло стать худшим для него, поскольку он уже потерял человека, значившего для него больше всего в жизни.