– Мне показалось, что кто-то пробрался вверх по лестнице сразу после того, как полицейский уехал. Но по-моему, это была женщина. В туфлях на высоких каблуках. Совсем другой звук получается. Я подумала, что это фру Гундерсен с четвертого этажа.

– Кто?

– Она обычно, когда пропустит пару стаканчиков у «Старого майора», вот так по лестнице домой добирается.

– А выстрелы вы слышали?

Астрид покачала головой:

– Нет, у нас между квартирами хорошая звукоизоляция.

– А номер такси не запомнили?

– Нет.

– В котором часу вы услышали грохот на лестнице?

– В четверть двенадцатого.

– Вы уверены, Астрид?

Кивнув, она сделала глубокий вдох.

Волер поразился, с какой твердостью она произнесла следующую фразу:

– Это он убил ее.

Он почувствовал, как у него участился пульс. И сильно.

– Что заставляет вас утверждать это, Астрид?

– Я поняла, что тут что-то не так, услышав о самоубийстве Анны. Этот мертвецки пьяный мужчина валялся на лестничной площадке, а когда я позвонила в дверь Анны, она не ответила, ведь так? Я думала обратиться в полицию, но тут он заявился снова… – Астрид посмотрела на Тома Волера так, будто она тонула, а он ее спасал. – И первым делом спросил, узнаю ли я его. Вот я и поняла, что он имел в виду, не так ли?

– И что же он имел в виду, Астрид?

Голос у нее зазвучал на пол-октавы выше:

– Зачем убийце спрашивать единственного свидетеля, узнаёт ли он его? Вы как думаете? Он, конечно, запугать меня явился, показать, что со мной будет, если я его выдам. Вот я и сделала, как он хотел: сказала, что вижу его впервые.