— В усадьбе, за городом.
— Откуда вам это известно?
— Усадьба принадлежит Армии спасения, и я веду список тех, кто ею пользуется. Мне звонили из полиции, спрашивали, нельзя ли побыть там без помех ближайшие несколько дней.
— Вот как. Но почему вы хотите отвезти меня туда?
— Потому что от Харри вы этого не узнаете, — просто ответила она. — И тогда вам придется застрелить его.
Он посмотрел на девушку. И сообразил, что она говорит совершенно серьезно. Медленно кивнул:
— Сколько человек там, в усадьбе?
— Юн, его подруга и один полицейский.
— Это далеко?
— В утренние часы пик ехать минут сорок пять, но нынче воскресенье. Машина у подъезда.
— Почему вы мне помогаете?
— Я же сказала. Мне просто хочется, чтобы все поскорее закончилось.
— Вы понимаете, что, если обманете меня, я пущу вам пулю в лоб?
Она кивнула.
— Выезжаем прямо сейчас, — сказал он.
В 7.14 Харри установил, что жив. Все нервы пронизывала боль. А собаки требовали еще. Открыл один глаз, осмотрелся. Одежда разбросана по всей комнате. Но, по крайней мере, никого другого тут нет. Рука примерилась взять стакан с ночного столика. Не промахнулась. Стакан пустой. Он провел пальцем по донышку. Облизал. Сладко. Алкоголь улетучился.
Поднявшись с постели, Харри взял стакан и пошел в ванную. Избегая смотреть в зеркало, налил в стакан воды. Не спеша выпил. Собаки протестовали, но он перетерпел. Еще стакан. Самолет. Взглянул на запястье. Черт, где часы? И сколько времени? Надо уезжать, пора домой. Но сперва выпить… Он нашел брюки, надел. Пальцы как чужие, опухшие. Сумка? Здесь. Несессер. Башмаки. Но где мобильник? Как сквозь землю провалился. Он нажал девятку, номер администратора, и услыхал, как принтер за спиной у того со скрипом распечатывает счет, администратор же тем временем дважды повторил, который час, но Харри так и не понял.
Потом Харри буркнул что-то по-английски, чего опять же сам толком не понял.
—