На стуле у западной стены сидел мужик. Один оставил Туту в качестве сторожевого пса. В руках у него был обрезанный дробовик. Но глаза у пса были закрыты, челюсть отвисла, голова прислонилась к стене. Ходили слухи, что Туту заикался, даже когда храпел, но сейчас он спал спокойно, как ребенок.

Бернтсен снова встал на ноги и осторожно прокрался к Туту, держа пистолет перед собой.

— Это все из-за первого отверстия, — прошептал Олег мне на ухо.

— Что? — спросил я.

А потом понял.

Я видел второе отверстие от дрели. И высчитал, в каком приблизительно месте должно было находиться первое.

— О черт, — прошептал я, хотя и понимал, что теперь уже нет надобности разговаривать шепотом.

Бернтсен подошел к Туту. Толкнул его. Туту боком повалился со стула на пол. Он лежал, уткнувшись лицом в бетон, и мы увидели правильной формы отверстие в его черепе.

— Да, он продрелен, — сказал Бернтсен и поковырял пальцем отверстие в стене.

— Вот черт, — прошептал я Олегу. — Какова была вероятность, что это произойдет, а?