— Может, — ответил Бельман. — Но не это беспокоит меня больше всего. Проблема в том, что ничто из рассказанного Шульцем не годится для использования. У нас ничего нет. Этот предполагаемый полицейский, который навестил Шульца в камере и мог подменить наркотики…

— Да?

— Он представился полицейским. Инспектор полиции из аэропорта помнит, что его звали Томас-как-то-там. В управлении пять Томасов. Кстати, никто из них не работает в Оргкриме. Я послал ему фотографии наших Томасов, но он никого из них не опознал. Так что мы знаем, что этот сжигатель даже не работает в полиции.

— Ммм. А просто пользуется фальшивым полицейским удостоверением. Или, что еще более вероятно, он такой же, как я, бывший полицейский.

— Почему?

Харри пожал плечами:

— Чтобы обмануть полицейского, самому надо быть полицейским.

Входная дверь открылась.

— Любимая! — прокричал Бельман. — Мы здесь, внутри.

Дверь в гостиную открылась, и показалось милое загорелое лицо женщины лет тридцати. Ее светлые волосы были убраны в хвост на затылке, и Харри вспомнилась бывшая жена Тайгера Вудса.

— Я высадила детей у мамы. Ты идешь, сладкий мой?

Бельман кашлянул:

— У нас гости.

Она склонила голову:

— Я вижу, сладкий.

Бельман посмотрел на Харри с удрученным выражением на лице, словно говоря: «Что я могу поделать?»

— Привет, — сказала жена Бельмана и дразняще поглядела на Харри. — Мы с папой привезли новую партию груза на прицепе. Хочешь…

— У меня болит спина, и внезапно очень захотелось домой, — пробормотал Харри, опустошил чашку и поднялся.

— Еще одно, — сказал он, когда они с Бельманом стояли на продувном ветру. — Этот визит в Онкологический центр, о котором я рассказывал…

— Да?