ДетективыПризракстр 280
Светлый фон
Когда мы вернулись в Осло, Олег стал бояться того, что будет дальше. Сам же я был на удивление спокоен. Как будто знал, что старикан не станет нас трогать. Мы ведь были двумя безобидными джанки, [44] опускающимися все ниже и ниже. Нищими, безработными и постепенно лишившимися запасов «скрипки». Олег выяснил, что слову «джанки» больше ста лет. Оно появилось, когда первые героинисты украли из Филадельфийского порта металлолом и продали его, чтобы потратить выручку на наркотики. И мы с Олегом делали в точности то же самое. Мы стали пробираться на строительные площадки у порта в Бьёрвике и красть все, что попадалось под руку. Медь и инструменты были бесценным уловом. Медь мы продавали торговцу ломом в Калбаккене, инструменты — паре литовских рабочих.

Но со временем, когда и другие начали заниматься тем же, заборы стали выше, сторожей больше, в картине появились легавые, а покупатели пропали. И вот мы остались ни с чем, с жаждой, хлеставшей нас, как взбесившийся погонщик рабов, сутки напролет. И я знал, что мне надо придумать по-настоящему хорошую идею, окончательное решение наших проблем. И я придумал.

Но со временем, когда и другие начали заниматься тем же, заборы стали выше, сторожей больше, в картине появились легавые, а покупатели пропали. И вот мы остались ни с чем, с жаждой, хлеставшей нас, как взбесившийся погонщик рабов, сутки напролет. И я знал, что мне надо придумать по-настоящему хорошую идею, окончательное решение наших проблем. И я придумал.

Конечно, Олегу я ничего не сказал.

Конечно, Олегу я ничего не сказал.

Я готовил свою речь целый день. А потом позвонил ей.

Я готовил свою речь целый день. А потом позвонил ей.

Ирена только что вернулась домой с тренировки. Казалось, она почти рада слышать мой голос. Я говорил без остановки в течение часа. Когда я закончил, она плакала.

Ирена только что вернулась домой с тренировки. Казалось, она почти рада слышать мой голос. Я говорил без остановки в течение часа. Когда я закончил, она плакала.

На следующий вечер я пошел на Центральный вокзал Осло встречать поезд из Тронхейма.

На следующий вечер я пошел на Центральный вокзал Осло встречать поезд из Тронхейма.

Когда она обнимала меня, по ее щекам текли слезы.

Когда она обнимала меня, по ее щекам текли слезы.

Такая юная. Такая заботливая. Такая ценная.

Такая юная. Такая заботливая. Такая ценная.

Я уже говорил, что никогда никого не любил по-настоящему, я это знаю. Но я был очень близко к тому, чтобы полюбить, потому что сам чуть не расплакался.

Я уже говорил, что никогда никого не любил по-настоящему, я это знаю. Но я был очень близко к тому, чтобы полюбить, потому что сам чуть не расплакался.