Отстранение.

Трульс насладился этой мыслью и поднял чашку, чтобы отсалютовать своему отражению в стеклах солнцезащитных очков, которые он положил на стол перед собой. Должно быть, он рассмеялся вслух, потому что тайцы с подозрением посмотрели на него.

— Не знаю, успею ли встретить тебя в аэропорту, — сказал Харри.

Он проходил мимо того места, где должен был находиться парк, но где члены городского совета в приступе коллективного помешательства решили воссоздать похожее на тюрьму здание легкоатлетического стадиона. В этом году здесь проводились международные соревнования, а в остальное время не происходило ничего. Харри вынужден был плотно прижимать трубку к уху, чтобы слышать ее голос в шуме вечернего движения.

— Я запрещаю тебе встречать меня, — сказала Ракель. — Сейчас у тебя есть дела поважнее. А я как раз хотела спросить: может, мне остаться на эти выходные здесь? Чтобы не мешать тебе.

— Не мешать в чем?

— Не мешать быть полицейским Холе. Приятно, когда ты делаешь вид, что я тебе не помешаю, но нам обоим прекрасно известно, в каком состоянии ты пребываешь, когда погружаешься в расследование.

— Я хочу, чтобы ты была здесь. Но если ты не хочешь…

— Я хочу быть с тобой все время, Харри. Я хочу сидеть верхом на тебе, чтобы ты никуда не мог уйти, вот чего я хочу. Но мне кажется, что того Харри, вместе с которым я хочу быть, сейчас нет дома.

— Мне нравится, когда ты сидишь верхом на мне. И я никуда не уйду.

— Вот именно. Мы никуда не пойдем. И в нашем распоряжении будет все время мира, хорошо?

— Хорошо.

— Замечательно.

— Ты уверена? Ну, если мое ворчание доставляет тебе радость, я с удовольствием еще поворчу.

Ее смех. Один только смех.

— Как Олег?

Она рассказала. Пару раз он улыбнулся. Как минимум один раз посмеялся.

— Сейчас я должен повесить трубку, — сказал Харри, дойдя до дверей ресторана «Шрёдер».

— Да? А что у тебя за встреча?