Церковные двери раскрылись, но Трульс не видел, чтобы кто-то вышел.

Он бросил взгляд на журнал, лежащий на пассажирском сиденье. «Магасинет». Большое интервью с Микаэлем. Счастливый семьянин, сфотографированный с женой и тремя детьми. Скромный умный начальник полиции, сказавший, что раскрытие дела палача полицейских было бы невозможным без поддержки его жены Уллы. Без всех его сотрудников из Полицейского управления. И что, раскрыв дело Фолкестада, они раскрыли и еще одно дело. Баллистическая экспертиза показала, что пистолет «одесса», из которого застрелился Арнольд Фолкестад, был тем же пистолетом, из которого убили Густо Ханссена.

Трульс поиграл с этой мыслью. Черта с два это так. Наверняка Харри Холе вмешался и нахимичил. Трульс понятия не имел как или почему, но это означало, что с этого момента Олег Фёуке находится вне подозрений и не будет больше постоянно оглядываться через плечо. Вот увидите, Холе еще вернет мальчишку в Полицейскую академию.

Ну и ладно, Трульс не собирается вставать у него на пути, работу такого сжигателя можно только уважать. Но он сохранил журнал не из-за Харри, Олега или Микаэля.

Он сохранил его из-за фотографии, на которой присутствовала Улла. Временный рецидив, потом он избавится от этого журнала. И избавится от нее.

Он подумал о женщине, с которой накануне встретился в кафе. Они познакомились по Интернету. Конечно, она не чета Улле или Меган Фокс. Немного старовата, немного жирновата выше задницы и немного болтлива. Но в общем она ему понравилась. Ну да, конечно, он спрашивал себя, насколько хороша может быть женщина, если его не устраивают ее возраст, толщина, задница и способность хранить молчание.

Он до конца не знал. Знал только, что она ему понравилась.

Или, точнее, ему понравилось, что ей совершенно очевидно понравился он.

Может быть, все дело было в его изуродованном лице и она его просто пожалела. А может, прав Микаэль, говоривший, что его лицо изначально было настолько непривлекательным, что небольшая перестановка мебели повредить ему не могла.

В целом же что-то внутри его изменилось. Что именно и почему, он не знал, но в некоторые дни он просыпался и чувствовал себя обновленным. Он думал по-новому. Он мог даже по-новому разговаривать с окружающими, и казалось, они это замечают. Казалось, они тоже обращаются с ним по-новому. Лучше. И это придало ему мужества сделать еще один крошечный шажок в новом, неизвестно куда ведущем направлении. Нет, он не чувствовал себя спасенным или что-то в этом роде. Разница была небольшой. А в некоторые дни он вообще не ощущал себя обновленным.