– Мне кажется, это из семидесятых, – сказала Улла.
– Да-да, но в Манглеруд эта музыка пришла только в восьмидесятые.
Они рассмеялись. Улла заметила, как Лиз кивнула мужчине, который, проходя мимо их стола, вопросительно посмотрел на нее.
– На самом деле я здесь второй раз меньше чем за неделю, – сказала Улла.
– Вот как? В прошлый раз было так же весело?
Улла покачала головой:
– Нет ничего веселее, чем пойти куда-нибудь с тобой. Время идет, а ты все такая же.
– Да, – сказала Лиз, склонила голову набок и изучающе посмотрела на подругу. – Но ты изменилась.
– Да ну? Подурнела?
– Нет, и это на самом деле немного раздражает. Но ты больше не улыбаешься.
– Разве?
– Ты улыбаешься, но ты не
Улла покачала головой:
– Мы переехали.
– Ну да, у тебя муж, дети и вилла. Но это плохая замена улыбке, Улла. Что случилось?
– Да, что случилось?
Она улыбнулась Лиз, отпила из бокала и огляделась. Средний возраст посетителей соответствовал их собственному, и она не увидела знакомых лиц. Манглеруд разросся, люди переезжают сюда и уезжают отсюда. Кто-то умер, кто-то просто исчез. А кто-то сидит дома. Умер и исчез.
– Будет жестоко, если я угадаю? – спросила Лиз.
– Давай угадывай.