– Я не об этом. Спасибо, Нина.
Хаген подождал, пока официантка отойдет.
– Значит, поэтому ты захотел встретиться здесь? Чтобы напомнить мне об этом. Думаешь, я забыл?
– Нет, я так не думал, – сказал Харри. – Но пока мы не узнаем, что случилось с Мартой Руд, дело не будет раскрыто. Ни для ее семьи, ни для работающих здесь, ни для меня. И ни для тебя, я это вижу. И ты знаешь, если Микаэль Бельман так прочно привинтил крышку, что ее невозможно открыть, я просто разобью всю банку.
– Харри…
– Послушай, все, что мне нужно, – это ордер на обыск и твое разрешение на проведение следственных действий. Тогда я проверю эту одинокую ниточку, а потом обещаю остановиться. Только одна услуга, Гуннар. Потом я сдаюсь.
Хаген приподнял свою кустистую бровь:
– Гуннар?
Харри пожал плечами:
– Сам сказал, ты мне больше не шеф. Ну, что дальше?
– Такие действия полностью противоречили бы руководящим указаниям начальника полиции в отношении этого дела.
– Ты тоже не перевариваешь Бельмана, и скоро он перестанет быть твоим начальником. Давай, ты всегда был сторонником хорошей и основательной полицейской работы, Гуннар.
– Ты знаешь, что это похоже на подлизывание, Харри?
– И что?
Хаген тяжело вздохнул:
– Я ничего не обещаю, но я подумаю об этом, хорошо?
Начальник отдела застегнул пальто и поднялся.
– Помню один совет, который я получил, когда только начал работать следователем, Харри. Если ты хочешь выжить, то должен научиться искусству отпускать.
– Наверняка это хороший совет, – сказал Харри, поднес чашку с кофе ко рту и поднял взгляд на Хагена. – Если ты считаешь, что для тебя чертовски важно выжить.