Я вспомнил, как это было, и понял, что у меня не осталось ни одной иллюзии, за которую я мог бы ухватиться. Старик – я все еще мысленно называл его стариком, – нарочно вывел меня из себя, заставил взяться за шпагу. А затем, дождавшись моей угрозы, шагнул и напоролся точно на острие. Даже если бы у меня и в мыслях не было убивать его, все произошедшее выглядело как убийство. В первую очередь для меня самого.

Молли не дала мне осмотреть труп, сказав, что старик мертв. Я тащил наверх живого, вез в тачке живого и рыл могилу для живого. Затем, когда пришло время закапывать его, Молли отвлекла меня, отправив к дороге, а сама наспех забросала яму землей. Голоса, что я слышал, вернее всего, были голосами этих двоих, Молли и Джейкоба.

Священник скрылся в лесу, а я вернулся к могиле, будучи уверен, что в ней похоронен Якоб.

Обман! Все, что эти двое выстроили для меня, было обманом! С дьявольским коварством они сплели сети вокруг того, кто сам считал себя пауком, и мне не разорвать этих пут.

– Ты!.. – Я смотрел на Молли и не находил слов. – Ты… Будь ты проклята!

Она улыбнулась. Этой улыбки мне было не перенести! С криком я бросился на нее, выставив перед собой скованные руки, но Молли метнулась к двери и заколотила в нее изо всех сил. Дверь распахнулась, и в комнату вбежали солдаты – как раз вовремя для того, чтобы разжать мои пальцы. Я успел вцепиться в горло Молли, и, когда меня оттащили в сторону, на ее коже остались ярко-красные следы.

Но эта женщина не издала ни звука, и в глазах ее не появилось страха. Она даже не прикоснулась к шее, как сделала бы на ее месте любая другая! Скрестив руки на груди, Молли смотрела, как охранники волокут меня к окну, и, пока я изрыгал проклятья, она не проронила ни слова.

Удар под дых заставил меня замолчать.

– Ну что, вроде как хватит? – грубовато спросил мой рыжий солдату Молли. – Раньше он вроде смирный был, на людей не бросался. Хотя, говорят, у него с головой-то не тогось!

– Она всех обманула, – прохрипел я. – Хватайте ее! Вас наградят, олухи!

– Да уж, наградят! – со смехом отозвался второй. – Мы слышали, твое-то золото превратилось в навоз, верно? Заходит его величество утром в казну, а она вся провоняла! Нам такого добра не надо! – И он встряхнул меня так, что я клацнул зубами.

– Я и не знаю, что это на него нашло, – пожаловалась Молли, на моих глазах превращаясь в служанку. – Ох, бедный господин Келли! Я ему все говорила: не надо вам столько сидеть над книгами, от этого ум за разум заходит, а он меня не слушал. Свихнулся, бедняжка – талдычит одно и то же о какой-то рукописи и слышать ничего не желает.