Он поднял верхнюю петлю якорной «змеи», и под ней Никита увидел то, что они искали. Обрывок веревочки длиной в две его ладони.

Будаев попытался вытащить его – и не смог. Илюшин оказался прав: веревка не просто застряла между звеньев, она была привязана.

– Позови Василия, – распорядился Будаев.

Когда охранник пришел, он указал ему на узел:

– Взгляни-ка. Только не развязывай. Что скажешь?

Василий присел на корточки.

– Морской узел, – не задумываясь, сказал он. – «Восьмерка».

– Должен легко распускаться, верно?

Василий кивнул.

– Да, босс. От одного движения.

Будаев странно и нехорошо улыбнулся.

– Покажи мне записи с камер наблюдения. В ночь убийства Ирины.

– Там ничего нет, – осмелился возразить Василий, вместе с хозяином пересмотревший их десяток раз. Но под взглядом Никиты заткнулся и выругал себя за слишком длинный язык.

– Ускоренное воспроизведение, – ровно сказал хозяин, когда Василий нашел запись.

Охранник постарался скрыть удивление. Что можно увидеть на перемотке?

Никите хватило одной минуты. Он убедился в том, что еще раньше понял Илюшин: пловца не было бы видно. Камеры были установлены так, что в их зону записи попадали только суда. Для плывущего в воде человека оставался слепой коридор.

Теперь, когда Никита не был скован убеждением, что убийца находился на борту, он рассуждал так же, как Макар. Веревка подсказала ему, каким образом использовался якорь, что камеры не увидели бы убийцу, пришедшего с другой яхты или лодки.

Но Будаев пошел еще дальше.

– Отправь Константина в Порто Рионис, – распорядился он. – Пусть возьмет у начальника порта распечатку названий всех судов, которые оставались в бухте на ночь второго июня.