– Завтракать пошли! Апелляция…

Небо нависло низко над морем, бурля серыми облаками, похожими на комки каши. Из них слеплялись чернильные тучи и быстро неслись за горизонт. Внизу за ними следом, подпрыгивая и торопясь, бежали короткие волны.

– Тревожно здесь как-то, – пробормотала Маша, озираясь. – Беспокойно.

– Все нормально, – преувеличенно бодро отозвался Бабкин, которому тоже в первый момент стало не по себе.

Как-то все выглядело неправильно. Паруса то надувались, то обвисали. Солнце не могло пробиться сквозь облака, которых становилось все больше и больше – и откуда только они набегали! Наверху затевалось какое-то адское варево. И Бабкин подозревал, что и внизу, на глубине, тоже не все тихо.

Темир Гиреев, несший вахту, помахал им и с любопытством посмотрел на Илюшина.

– Я буду местной достопримечательностью, – вполголоса заметил Макар. – Мальчик, который выжил!

– Еще не выжил, – отозвался Бабкин. – Мы пока не спустились на берег.

– Тоже верно. У меня есть шанс помереть от руки капитана.

– Типун на язык вам обоим! – взвилась Маша. – Быстро завтракаем, возвращаемся в каюту и не выходим из нее, пока не пристанем! Пусть даже это случится поздней ночью!

Она пошла вперед.

– А обед? – озадачился ей вслед Бабкин. – Машка, как же без обеда?

В кают-компании Илюшин сразу узнал тех, кого описывала Маша.

Вот девица с короткой стрижкой уставилась на него, не скрывая интереса. Муж, набычившись, рядом сидит. По Макару едва скользнул взглядом, что странно: новый человек на корабле должен вызвать всеобщее любопытство. Стефан с Наташей расселись поодаль друг от друга. Режиссера и его жены нет, зато вся команда в сборе, кроме татарина, который сейчас как раз стоит у штурвала.

Муромцев поднялся, и разговор стих.

– Разрешите представить тем, кто еще не знаком, – начал он. – Наш неожиданный гость…

– Следователь! – перебила Яна.

Утром Владимир сдержанно бросил, что на борту новый человек – похоже, приглашен капитаном для уточнения обстоятельств смерти матроса. И теперь Яна не могла удержаться, чтобы не переключить внимание на себя. Она смотрела на Илюшина с вызовом, вскинув подбородок, словно говоря: «Ну-ка, покажи, на что ты способен!»