Илюшин с Сергеем переглянулись, и Бабкин ощутил смутное удовлетворение, уловив растерянность в глазах Макара. Похоже, перед этой задачей пасовал даже могучий интеллект его напарника. Макар не понимал, каким образом роман неизвестного ему администратора становится проблемой рэпера Джоника.
О чем и сообщил их гостю.
Юноша поглядел на Макара с презрительной жалостью.
– Вроде говорили, ты умный, – гнусаво протянул он. – А не похож.
– Мимикрия, – заверил Илюшин.
Джоник не обратил на его слова внимания.
– Если у него роман, это чего значит? Это он, сука, мне изменяет, что ли? Да я его за это…
И юноша экспрессивно описал те муки, на которые он обрек бы несчастного Решетникова.
– Изменяет? – ошеломленно повторил Бабкин, забыв о своей роли молчаливой галлюцинации.
«Минуточку. Что значит – изменяет?»
Джоник покосился на него.
– Чо, тоже тупой? Этот урод кого-то себе нашел. У меня нюх на такие вещи!
«Две ноздри», – не к месту вспомнил Бабкин.
– Я его, шваль такую, на помойке подобрал. Из грязи вытащил, как котенка. Где бы он был, если б не я? И вот чем он платит! Да за такое…
Джоник разразился матерной тирадой и пнул кресло.
– Э-э-э-э… – озадачился Макар. – Ситуация, бесспорно, трагическая. Сочувствую и все такое. Но мы-то чем можем помочь?
Юноша криво усмехнулся.
– Что, реально не сечешь?
Он подался вперед, и все цепи угрожающе звякнули, словно обещая длительное заключение в кандалах.