– Зачем? – ошеломленно спросил Сергей.

– Чтобы на мать и дитя снизошла благодать, разумеется.

– А Варнавину какой от этого профит?

– Триста тысяч с каждой роженицы.

Сергей и Яна переглянулись.

– Одна из этих бедолаг в августе умерла, – сказал Макар. – От кровопотери в родах. Варнавины не успели довезти ее до больницы. Слишком далеко забрались в поисках экологически чистого места. Так вот, мои маленькие друзья, уголовное дело уже заведено.

– Вывернется! – недоверчиво сказала Яна.

Илюшин усмехнулся, а Бабкин откровенно засмеялся. Смех у него был недобрый, и это ей очень понравилось.

– Что, не вывернется? – с надеждой спросила она.

– Скажем так: мы очень постараемся этому помешать.

– А когда он что-то старается делать, – кивнул Бабкин на напарника, – у него обычно получается.

Яна хотела еще что-то сказать про Варнавина, но вспомнила:

– Как мог следователь принять убитого Федю за Пашку?

– А что должно было навести его на подозрения? – вопросом на вопрос ответил Макар. – Вот мальчик, про которого Варнавины говорят, что это их сын. Нет никаких оснований сомневаться в их словах.

– Но есть же документы… свидетельство о смерти!

– Мне стоило большого труда его найти, – заметил Бабкин.

– А следователь искать и не думал. Не забывай, Прохор приложил все усилия, чтобы дело спустили на тормозах. К тому же Варнавины тысячу раз меняли место жительства. Вот с дедом Феди могли возникнуть сложности. Увезли здорового внука, а потом внезапно сообщают, что он умер! Но старший Игнатов оказался человеком сговорчивым. На их счастье.

– И сколько стоила его сговорчивость? – спросила Яна.

– Он нам не сказал. Думаю, не слишком много. Сумма оказалась вполне посильной для Варнавиных.

– И никто не интересовался, что случилось с его внуком?