Отец бросает короткий взгляд на Олю и на секунду замирает, озадаченный. Девочка стоит посреди комнаты, не пытаясь ему помешать.

– Ты же видела, да? – тяжело дыша, говорит отец, отвлекаясь от обмякшего тела. – Видела, как она меня послала?

Девочка молчит, но что-то в ее взгляде подсказывает отцу, что он обрел союзника. По его губам расползается понимающая ухмылка. «Струсила. После прошлого раза не полезет, набралась ума».

Мама внезапно приходит в себя. Руки взлетают в воздух, она машет кулаками, изредка попадая в отца.

– Видишь, мало ей!

Из забитого полотенцем рта раздается приглушенное мычание. «Оля, беги!» – кричат мамины глаза.

«Стой на месте», – приказывает себе девочка.

Она много раз представляла, как все случится. Но это все равно в миллион раз хуже, чем самая ужасная фантазия. В горле зреет то ли крик, то ли всхлип, и девочка до скрипа сжимает зубы. Ей нельзя мешать отцу.

При виде неподвижно стоящей дочери мама начинает отбиваться. Прежде она никогда не сопротивлялась, и отец откровенно рад ее слабым попыткам.

– Мужа не уважаешь!

Теперь Николай встряхивает ее за грудки, словно взбивает пух в подушке.

Мама, улучив момент, выдергивает изжеванное полотенце изо рта и хлещет им отца. Без труда перехватив у нее смехотворное оружие, тот ловко скручивает из него жгут и набрасывает маме на шею.

– Знаешь, что раньше с такими, как ты, делали? Обливали смолой и поджигали!

Отец безумствует. Он уже сорвался и несется вниз, ухая и взвизгивая от восторга. Кожа на побагровевшем лице натянулась, словно тварь внутри отца распухла и плотнее заполнила собой его тело.

– Зажигалка! – осеняет его. – Зажигалка где?

Кажется, мама понимает, что он хочет сделать. Извернувшись, она бьет его пяткой в пах. От глухого рыка Оля вздрагивает; отец в ярости отшвыривает маму. Поразительна легкость, с которой он управляется с ее громоздким телом, – будто мама не человек, а большой воздушный шарик.

От стука, с которым мамина голова врезается в стену, в Оле что-то коротко вспыхивает и перегорает.

Мама сползает на пол. В щели век видны синеватые белки.

– Вставай! – Отец пинает скрюченное тело.

Он опускается на колени, прижимает пальцы к ее сонной артерии.