Во-вторых, вплотную подошел к тому, чего ждал и хотел давно.

Не нужно никаких ступенек, сломанных позвоночников, нелепых прыжков из-под лестницы. Блестящие идеи всегда просты. Старуха может сколько угодно изображать человеконенавистника, однако девка живет у нее дома, а Шишига собственноручно таскает ей из библиотеки детские книжки. И кто после этого будет утверждать, что старой ведьме все окружающие до одного места?

Может, и все. Кроме Бялик.

Тамара не успела сделать то, что собиралась, и Никита принял у нее эстафетную палочку.

Вот оно, слабое место Шишиги! Не какая-то там тайна, вокруг которой они с Гурьяновой напустили тумана, а всего лишь девчонка.

Никита зачерпнул придорожную пыль, небрежно мазнул по щеке и припустил быстрым шагом.

– Вера Павловна! Вера Павловна!

Распахнув дверь на отчаянный стук, Шишигина увидела потного взъерошенного подростка; тяжело дыша, тот ввалился в комнату.

– Вера Павловна! Бялик!

– Что – Бялик? – хрипло спросила старуха.

– Ее нашли… – Мусин согнулся пополам, хватая воздух. – Нашли там… мертвую… Он ее… как ту женщину… в парке…

В эту секунду он воочию представил Бялик, скорчившуюся на влажной от крови траве: ладони прижаты к шее, рот полуоткрыт, в глазах пустота. Этот мысленный образ Никита изо всех сил швырнул в старуху – и попал.

Марта покричала, побарабанила в дверь кулаком, попинала ее ногой, еще покричала и плюхнулась на солому перевести дух. Рано или поздно кто-нибудь услышит ее вопли и вызволит из плена. Беда не в том, что сидит тут как дура, а в том, что Вера Павловна, проснувшись, не найдет ее. При мысли об этом Марта взвыла от бессилия. Гадство, гадство! Старуха переполошится, они с Гурьяновой поднимут тревогу… У бедной Веры Павловны, может быть, сердце прихватит, она только хорохорится, а сама уже старенькая…

Надо же было лопухнуться!

«Если она умрет, я Мусина убью».

Внезапно послышались шаги, и недовольно громыхнул засов.

Дверь отворилась. В освещенном проеме стоял человек, который был Марте хорошо знаком.

– Значит, не показалось! – обрадовался человек. – А я иду мимо, слышу – стучат!

– Меня Мусин запер, – мрачно призналась девочка.