Едва отъехав от освещенного множеством ламп особняка лорда Палмерстона, карета оказалась в почти полном мраке и загрохотала колесами по брусчатке невидимой в темноте Пикадилли. Внутрь кареты через отверстие в ее передней части проникал лишь слабый свет от фонаря, висевшего рядом с кучером, так что пассажиры могли еле-еле разглядеть лица друг друга.

Полковник Бруклин занял место напротив Де Квинси, а охранник расположился рядом с писателем.

Де Квинси сидел и морщился — наручники натирали запястья.

— Я встречал в Индии вашего сына, Пола, — сказал Бруклин.

— Правда?

— В феврале сорок шестого, после сражения у Собраона, во время первой англо-сикхской войны.

— Индия — огромная страна. Как удивительно, что вам удалось его встретить.

— Да уж, знаменательное совпадение. Он рассказал мне, что в восемнадцатилетнем возрасте завербовался в армию.

— Это правда.

— У меня создалось впечатление, что он хотел убраться подальше от дома. Подальше от вас.

Де Квинси не показал виду, что слова полковника его задели.

— Мои дети — те, кто дожил до взрослых лет, — все оказались скитальцами.

— Теперь я припоминаю, что еще один ваш сын также вступил в ряды вооруженных сил и добрался до самого Китая.

— И это тоже верно.

— Он умер там от лихорадки.

— Я не хочу, чтобы мне об этом напоминали.

— Возможно, если бы он так не рвался прочь от вас, то был бы еще жив.

— Вы опять оскорбляете мою семью.

Коляска подпрыгнула на выбоине, и пассажиры едва не столкнулись лбами.

Наручники еще больнее впились в запястья Де Квинси.