– Наденьте пальто, Гарольд, – приказал Райан. – Вы пойдете вместе с нами в клинику.

– Я никуда не пойду.

– Поймите, теперь, когда я арестовал вас, наше положение изменилось, – объяснил Райан. – Да, вы пэр, а я простой человек, но если вы будете сопротивляться, я заявлю, что вы пытались бежать. Мой помощник подтвердит это. Правда ведь, сержант Беккер?

– Абсолютная правда, инспектор Райан. Он пытался сбежать.

– Мало того что все мои действия будут оправданы, но попытка к бегству убедит всех, что вы действительно виновны, Гарольд.

– Но я не убивал своего отца!

– Разумеется. Каждый, кто отправляется на виселицу, клянется в своей невиновности.

– На виселицу? Подождите! Хорошо, я признаюсь, что разгладил подушку и смахнул табачные крошки, но я сделал это для того, чтобы меня не заподозрили в убийстве.

– Вы добились лишь того, что теперь вас будут подозревать еще сильней.

– Клянусь, меня не было в комнате, когда умер мой отец! – воскликнул Гарольд. – Должно быть, она украла немного моего табака и… Это сделала она.

– Она?

– Стелла. Это она убила моего отца.

– Зачем ей это могло понадобиться? Имущество вашего отца было в доверительном управлении?

Райан имел в виду общепринятую практику составления договора, согласно которому все имущество переходит старшему наследнику по мужской линии, не позволяя ему при этом продать наследство. Новый владелец может, в свою очередь, составить такой же договор, не позволяющий уже своему наследнику продать землю.

– Да, имущество в доверительном управлении.

– В таком случае только вам как единственному наследнику была выгодна смерть вашего отца, – продолжал Райан. – Чего добилась бы леди Кавендейл? Ничего. Как и любая вдова, она всецело зависела бы от милости наследника, а нам известно, как вы к ней относитесь. Вы выставили ее из дома под дождь с градом.

По лестнице торопливо спустился слуга с двумя саквояжами в руках.

– Мистер Де Квинси и его дочь оставили свои вещи, когда уходили.

– Благодарю вас, – сказал Беккер.

Райан открыл саквояж, подписанный именем Де Квинси.