Светлый фон
– Это для мамы, Эдварда и меня, – заявила Стелла, не обращая внимания на кровь на своем лице, руках и траурном платье. Она продолжала сжимать и разжимать окрашенные в алый цвет ладони. – Теперь мы можем вернуться на Парк-лейн?

Я заботливо помогла ей встать.

Я заботливо помогла ей встать.

– Мы с вами уедем в карете, – сказала я ей и, наклонившись к Шону, прошептала: – Отвезти ее в Бедлам?

– Мы с вами уедем в карете, – сказала я ей и, наклонившись к Шону, прошептала: – Отвезти ее в Бедлам?

Я говорила, конечно, о лондонской лечебнице для душевнобольных, в одном из корпусов которой содержали сумасшедших преступников.

Я говорила, конечно, о лондонской лечебнице для душевнобольных, в одном из корпусов которой содержали сумасшедших преступников.

Он грустно кивнул.

Он грустно кивнул.

– Я поеду с вами, – вызвался Джозеф.

– Я поеду с вами, – вызвался Джозеф.

– Нет! – воскликнула Стелла, едва он приблизился. – Не подходите! Меня никогда больше не будут лапать! Никто не будет лапать!

– Нет! – воскликнула Стелла, едва он приблизился. – Не подходите! Меня никогда больше не будут лапать! Никто не будет лапать!

– Со мной ничего не случится, – заверила я Джозефа.

– Со мной ничего не случится, – заверила я Джозефа.

– Констебль, – сказал Шон, – чуть западнее по этой улице вы найдете ожидающий нас полицейский фургон. Мы перевезем Эдварда Ричмонда в полицейский участок Уайтхолла.

– Констебль, – сказал Шон, – чуть западнее по этой улице вы найдете ожидающий нас полицейский фургон. Мы перевезем Эдварда Ричмонда в полицейский участок Уайтхолла.

– Я вас предупреждаю! Когда премьер-министр узнает об этом…

– Я вас предупреждаю! Когда премьер-министр узнает об этом…

– Замолчите, Эдвард, – отрезал Шон.