— И поэтому вы не сказали Дженни про арест Конора.

— Да. Я не знала, что она сделает — признается, снова спятит или еще что…

— Вы с самого начала были уверены, что она виновна. Вы знали, что Конор так бы никогда не поступил, а про свою собственную сестру вы так не думали.

— А вам кажется, что я должна так думать.

— Не знаю. Просто размышляю. — Правило номер сколько-то: подозреваемые и свидетели должны верить, что ты знаешь все, что ты во всем уверен. Какое это имеет отношение к делу, я уже не помнил.

Она стала наматывать шарф на руку, подыскивая слова.

— Дженни все делает правильно, и все у нее получается, — наконец ответила она. — У нее по жизни так. И когда стало плохо, когда Пэт потерял работу… Она не знала, как с этим справиться. Вот почему я испугалась, когда она заговорила про взломщика. Побоялась, что она сходит с ума, — беспокоилась об этом с тех самых пор, как Пэта уволили. И оказалась права… Поэтому она…

Я не ответил.

— Я должна была догадаться, — яростно и глухо сказала Фиона, туже натягивая шарф. — Дженни все хорошо скрывала, но если бы я была повнимательнее, если бы чаще к ним заезжала…

Она ничего не могла сделать, но я ей этого не сказал — мне было нужно, чтобы она терзалась чувством вины.

— Вы уже говорили об этом с Дженни? — спросил я.

— Нет. О Боже, нет. Она послала бы меня ко всем чертям или… — Фиона вздрогнула. — По-вашему, я хочу, чтобы она мне об этом рассказывала?

— А с другими вы об этом говорили?

— Нет. Да и с кем? О таком с соседями не поговоришь. А мама про это узнать не должна. Никогда.

— У вас есть доказательства? Может, Дженни что-то сказала? Может, вы что-то видели? Или это просто инстинкт?

— Нет никаких доказательств. Если я ошиблась… О Боже, как я буду этому рада.

— Я не думаю, что вы ошибаетесь, но проблема вот в чем: у меня тоже нет доказательств. Предъявить в суде рассказ Дженни я не могу, а улик, которые у нас есть, недостаточно даже для того, чтобы арестовать ее. Если я не добуду что-то еще, ее свободе ничто не угрожает.

— И хорошо. — Фиона что-то прочитала на моем лице — или ей так показалось. Она устало пожала плечами. — А чего вы ждали? Да, я знаю, что она, наверное, должна отправиться в тюрьму, но мне плевать. Она моя сестра, я ее люблю. И если ее арестуют, об этом узнает мама. Да, нехорошо надеяться на то, что кто-то избежит наказания, но я на это надеюсь. Такие дела.

— А Конор? Вы же говорили, что он по-прежнему вам небезразличен? Вы позволите, чтобы он провел остаток жизни в тюрьме? Правда, долго он не просидит. Знаете, как другие преступники относятся к тем, кто убивает детей? Хотите, расскажу, что они с ними делают?