– Они встревожились, когда Пальмкруна позвонил и рассказал о шантаже, – стала объяснять Сага. – До этого они вообще не знали, что фотография существует, а из-за звонка Пальмкруны занервничали. Они не могли догадаться, насколько разоблачителен для них этот снимок, но, конечно, сообразили, что уже само его существование ставит их под удар. Мы не знаем, как именно они рассуждали. Может, решили, что их сфотографировали вы или Бьёрн.

– Но…

– Они не могли знать, как много вам известно. И не захотели рисковать.

– Понимаю, – сказала Пенелопа. – И сейчас все обстоит точно так же, да?

– Да.

Пенелопа кивнула в ответ на свои мысли и сказала:

– В их глазах я – единственная свидетельница сделки.

– Они вложили огромные деньги в контракт с Кенией.

– Нельзя, – прошептала Пенелопа.

– Что вы сказали?

Пенелопа подняла голову, взглянула Саге в лицо и произнесла:

– Нельзя позволить им закачать оружие в Дарфур, я была там два раза…

– Им это все равно, дело только в деньгах.

– Нет, дело в… дело в гораздо большем. – Пенелопа отвернулась к стене. – Дело в…

Она замолчала – вспомнила сухой хруст, с которым глиняные фигурки исчезали под копытцами коз. Маленькая женщина из высохшей на солнце глины превратилась в обломки. Какой-то мальчишка, хохоча, вопил, что это мерзкая мамаша Нуфи. Фуры должны умереть, их всех надо извести, кричали другие дети. На их лицах была радость.

– Что вы хотели сказать? – спросила Сага.

Пенелопа на несколько секунд задержала взгляд на ее лице, но не ответила. Она провалилась в воспоминания о том месяце в Кении и юго-западном Судане.

После долгого путешествия по жаре она приехала в лагерь в Киббуме, к юго-западу от Ньялы. Джануб Дарфур, юг Судана. С самого первого дня она вместе с Джейн и человеком, назвавшимся Греем, помогала жертвам джанджавидов.

Ночью Пенелопа проснулась. Трое подростков, служивших в милиции, кричали по-арабски, что идут убивать рабов. Мальчишки шли посреди дороги, у одного из них был револьвер. Пенелопа стояла у окна и видела, как они ни с того ни с сего застрелили старика, продававшего жареный батат.

Мальчишки вышли на улицу, огляделись, ткнули пальцем в сторону барака, где жили Пенелопа и Джейн, и направились прямиком туда. Пенелопа оцепенела, услышав, как они топают по веранде и возбужденно переговариваются между собой.