– Абсалон Рачен?

Оскар кивнул; он неподвижно смотрел перед собой несколько секунд, потом снова заговорил.

– Когда мы потом выпустили Рекса из конюшни, Вилле сказал, что переспал с Грейс. Он выдумал много всякого, что они вытворяли вдвоем и как ей это нравилось… А у меня внутри было пусто, из меня высосали душу, я думал только, как бы уйти из этой школы. Я и ушел было, но когда дошел до холодной купальни, у моста, то решил вернуться и сжечь павильон.

– Вас исключили из школы.

– Я рассказываю это не для того, чтобы заслужить прощение. Я совершил ошибку, я знаю, но я не хочу умирать. Я хочу только, чтобы вы верили мне: нас преследует Рекс Мюллер.

– Кажется, вы в этом убеждены.

– Да.

– Но вы только что думали, что убийца – я, – напомнил Йона.

– У Рекса есть деньги, ему незачем самому пачкать руки.

– Но вы уверены, что Рекс во время изнасилования сидел под замком?

– Я сам его там запер, нас была целая компания… и я выпустил его потом, – тяжело сказал Оскар.

Йона достал из внутреннего кармана мокрый телефон и, взглянув на черный дисплей, понял, что телефон испорчен.

Все крутилось вокруг изнасилования, совершенного тридцать лет назад.

Девятнадцать минут, которые убийца давал дожить жертве, соответствовали времени изнасилования.

Рекс был заперт в конюшне, все мальчишки принимали участие, но кто-то еще, кроме Грейс, – кто-то, не состоящий в их компании, – находился в Кроличьей норе.

– Вы сказали, что в изнасиловании участвовали все, – сказал Йона.

– Да.

– Но тут кое-что не сходится.

– Разве? – пробормотал Оскар.

– Там был свидетель?