Можно сказать, что жизнь наконец повернулась к лучшему, по крайней мере в плане финансов и творчества. Что касается семьи и личной жизни, то порой Дженна ощущала, что быть матерью-одиночкой и брошенной женой так сложно и удручающе, что нужно прилагать силы, чтобы выбраться из трясины уныния. Однако ей удавалось, в основном потому, что так надо. Депрессивная мамаша – обуза, которая ее детям не нужна, особенно сейчас, когда Пейдж еще продолжает оправляться после пережитого. В один день она могла казаться веселой, а уже на следующий становилось очевидно, что ее уверенность и способность доверять себе и окружающим пошатнулись.

Успех постановки «Под сенью молочного леса» – отличный пример ее хрупкого душевного состояния. В тот вечер похвалы за прекрасно исполненную роль придали Пейдж небывалую уверенность. Однако на смену хорошему настроению пришло плохое, Пейдж словно бы упала обратно на землю, и состояние длилось дольше, чем они ожидали. Индивидуальная работа с психологом определенно помогала ей, как и групповые сеансы терапии со специалистами из фонда «Кидскейп», которые Пейдж посещала после Пасхи, пока гостила у Ханны в Лондоне. Когда она послушала об опыте других и поделилась своим, то это позволило более позитивно взглянуть на жизнь, особенно когда она узнала, что знаменитости типа Барака Обамы, Рианны, Дэвида и Виктории Бекхэм и Уилла Янга тоже становились жертвами травли. И посмотрите, где они сейчас! С такими образцами для подражания Пейдж захотелось помогать тем, кто все еще страдает, она даже планировала публично рассказать в школе о том, что с ней происходило, о причинах произошедшего, о том, как она себя чувствовала, и – что самое важное – о том, как важно попросить о помощи, если ситуация выходит из-под контроля. Ее речь была озаглавлена «Не будь жертвой».

– Нельзя, чтобы кто-то молчал из страха, что сделает только хуже, если расскажет, – заявила она матери в последний раз, когда они работали над речью. – Это мой случай. Все и правда стало хуже, но лишь потому, что я не донесла до мисс Кендрик всю серьезность ситуации. Если бы я это сделала, то школа немедленно положила бы этому конец.

Положила бы или нет, они никогда не узнают, но важно, что Пейдж сама в это верила, и, хотя порой она немного походила на проповедника в своей попытке искоренить эту «угрозу зла», как она это называла, Дженне больше нравилось видеть дочь такой, а не отчаянно сопротивляющейся, чтобы преодолеть последствия травмы.

В то же время Дженна пришла к выводу, что Пейдж еще повезло, поскольку она обладала сильным характером – причем это качество Дженна приписывала заслугам дочери, а не хорошей наследственности, – поскольку Пейдж оправилась куда быстрее, чем те, кто побывал в аналогичной ситуации. Что касается Джека, то его отношения с Пейдж, возможно, потихоньку выправлялись (в основном потому, что Пейдж, по ее словам, стала чуть терпимее относиться к чужим слабостям), динамика явно наметилась.