– Просить нравственной поддержки у Максимилиана Колера? – презрительно фыркнула Виттория. – Не думаю, что папа мог это сделать!

Тоннель поворачивал на запад. Чем быстрее они бежали, тем более тусклым становился свет факела в руках Лэнгдона. Он опасался, что, когда тот погаснет окончательно, они окажутся в полной темноте.

– Кроме того, – продолжала приводить свои аргументы Виттория, – с какой стати Колер стал звонить тебе рано утром и просить о помощи, если сам стоял у истоков заговора?

Лэнгдон уже задумывался об этом и поэтому ответил без задержки:

– Обращением ко мне он прикрыл свои тылы. После этого никто не мог обвинить его в бездействии в условиях разразившегося кризиса. Скорее всего Колер не ожидал, что нам удастся продвинуться так далеко.

Мысль о том, что он стал объектом манипуляций со стороны директора ЦЕРНа, выводила Лэнгдона из себя. Участие известного ученого в решении кризиса повышало авторитет иллюминатов. Пресса весь вечер цитировала выдержки из его публикаций, а присутствие в Ватикане профессора Гарварда убеждало скептиков в том, что сообщество «Иллюминати» – не давно канувший в Лету факт истории, а современная сила, с которой следует считаться.

– Репортер Би-би-си уверен, – продолжал американец, – что ЦЕРН стал новым убежищем иллюминатов.

– Что?! – едва не споткнувшись от изумления, воскликнула Виттория. – Он это сказал?

– Да. В прямом эфире. Он сравнил ЦЕРН с масонской ложей – безвредной организацией, послужившей иллюминатам своеобразной крышей. Подавляющему большинству членов организации об этом, естественно, неизвестно.

– Бог мой! Это же приведет к гибели института!

Лэнгдон не был уверен в столь плачевном для центра исходе, однако высказанная тем репортером гипотеза перестала казаться ему притянутой за уши. ЦЕРН служил домом для сотен ученых из десятков стран мира и имел множество источников частного финансирования. А Максимилиан Колер был директором этого могущественного учреждения.

Да, Янус – это Колер.

– Если Колер не имеет к этому никакого отношения, – сказал Лэнгдон, как ему самому показалось, с вызовом, – то с какой стати он здесь?

– Видимо, для того, чтобы положить конец этому безумию. Чтобы продемонстрировать свою поддержку. В конце концов он может оказаться настоящим самаритянином! Не исключено что директору стало известно, кто знал об антивеществе, и он явился, чтобы поделиться этой информацией.

– Убийца сказал, что Янус прибывает, чтобы заклеймить камерария.

– Ты понимаешь, что говоришь? Это же самоубийство! Максу не выбраться оттуда живым.

«Может быть, как раз в этом еще одна цель его миссии», – подумал Лэнгдон, но ничего не сказал.