– Если честно, – признаюсь я, – у меня еще никогда не было мужчины.
– Если честно, – признаюсь я, – у меня еще никогда не было мужчины.
Зобрист улыбается и придвигается ближе.
Зобрист улыбается и придвигается ближе.
– Не понимаю, в чем причина столь долгого ожидания, но позволь мне быть твоим первым.
– Не понимаю, в чем причина столь долгого ожидания, но позволь мне быть твоим первым.
В этот момент все сексуальные страхи и переживания детства улетучиваются… в снежную ночь.
В этот момент все сексуальные страхи и переживания детства улетучиваются… в снежную ночь.
А потом я лежу обнаженная в его объятиях.
А потом я лежу обнаженная в его объятиях.
– Расслабься, Сиенна, – шепчет он и умело ласкает меня, вызывая в моем неопытном теле неведомые доселе ощущения.
– Расслабься, Сиенна, – шепчет он и умело ласкает меня, вызывая в моем неопытном теле неведомые доселе ощущения.
В объятиях Зобриста я чувствую, будто все в мире наконец-то встало на свои места и в моей жизни появилась цель.
В объятиях Зобриста я чувствую, будто все в мире наконец-то встало на свои места и в моей жизни появилась цель.
Я встретила свою любовь.
Я встретила свою любовь.
И последую за ней куда угодно.
И последую за ней куда угодно.
Глава 80
На верхней палубе «Мендация» Лэнгдон ухватился за поручень из полированного дерева, чтобы унять дрожь в ногах и отдышаться. Воздух стал прохладнее, а рев низко пролетавших пассажирских лайнеров указывал на близость аэропорта Венеции.