Сински сразу поняла, что это значит.

Вирус уже разлетелся по всей планете.

Глава 99

Лэнгдон медленно шагал, ничего не замечая вокруг, будто очутился в каком-то ночном кошмаре и никак не мог проснуться. Что может быть страшнее чумы?

Не говоря больше ни слова, Сиенна выбралась из катера и, жестом пригласив Лэнгдона следовать за собой, направилась по безлюдной, покрытой гравием дорожке в сторону от пристани и скопления людей.

Хотя она больше не плакала, Лэнгдон чувствовал, что нервы у нее напряжены до предела. Вдали слышался вой сирен, но она этого, похоже, даже не замечала. Она смотрела себе под ноги невидящим взглядом, будто мерный скрип гравия под ногами ввел ее в транс.

Они вошли в маленький парк, и Сиенна направилась к участку, где деревья росли особенно густо и рядом никого не было. Там они сели на скамейку, с которой был виден залив. На другой его стороне светилась древняя Галатская башня – холмистый берег у ее подножия заполняли тихие жилые кварталы. Отсюда мир казался удивительно спокойным и безмятежным – прямой противоположностью тому, подумал Лэнгдон, что творилось сейчас в водохранилище. Он не сомневался, Сински и команда СНР уже в курсе, что оказались на месте слишком поздно, чтобы остановить чуму.

Сиенна сидела рядом и тоже смотрела на море.

– У меня мало времени, Роберт, – сказала она. – Власти в конце концов узнают, где меня искать. Но я должна успеть рассказать вам правду… всю без утайки.

Лэнгдон молча кивнул. Сиенна вытерла глаза и повернулась, чтобы видеть его лицо.

– Бертран Зобрист… – начала она, – был моей первой любовью. И стал моим наставником.

– Мне уже рассказали об этом, Сиенна, – сказал Лэнгдон.

Она изумленно на него посмотрела, но продолжила говорить, будто боялась сбиться:

– Я встретила его в том возрасте, когда люди особенно восприимчивы и чувствительны, и его идеи и сила интеллекта стали для меня настоящим потрясением. Бертран, как и я, верил, что наш вид находится на грани вымирания… что нас ждет ужасный конец, который на самом деле гораздо ближе, чем кто-либо осмеливается признать.

Лэнгдон промолчал.

– Все детство, – продолжила Сиенна, – я мечтала спасти мир. А все вокруг говорили: «Ты не можешь спасти мир, так что не стоит ради этого приносить в жертву свое счастье». – Она помолчала, стараясь не расплакаться. – А потом я встретила Бертрана – красивого, умного человека, который сказал мне, что мир не только можно спасти… но что его спасение – моральный долг каждого. Он познакомил меня со своими единомышленниками – людьми поразительных способностей и ума… людьми, которые могут изменить будущее. Впервые в жизни я перестала чувствовать себя одинокой, Роберт.