Ощутив боль в ее словах, Лэнгдон понимающе улыбнулся.

– Мне в жизни пришлось столкнуться с ужасными событиями, – голос Сиенны звучал прерывисто. – И оставить их в прошлом мне никак не удавалось… – Она отвела взгляд и провела рукой по бритой голове. Потом, собравшись с силами, продолжила: – Может, поэтому единственное, что меня поддерживает, – это вера в нашу способность стать лучше… и предотвратить надвигающуюся катастрофу.

– И Бертран тоже в это верил? – спросил Лэнгдон.

– Всей душой. Его вера в человечество была безграничной. Он был трансгуманистом и считал, что мы стоим на пороге новой эры – эры истинного преображения. Он обладал даром футуролога, способностью видеть то, что мало кому может в принципе прийти в голову. Он осознавал поразительные возможности генетики и верил, что через несколько поколений человечество станет абсолютно другим биологическим видом – генетика сделает нас здоровее, умнее, сильнее и даже сострадательнее. – Она помолчала. – Но была одна проблема. Он не думал, что у человечества будет время реализовать такую возможность.

– Из-за перенаселения… – предположил Лэнгдон.

Она кивнула.

– Мальтузианский кризис. Бертран часто говорил мне, что чувствует себя святым Георгием, сражающимся с подземным чудовищем.

Лэнгдон не понял, что она имеет в виду.

– С Медузой?

– Метафорически да. Медуза и весь пантеон хтонических божеств живут под землей, потому что они напрямую связаны с Матерью Землей. Хтонические существа всегда являлись символами…

– Фертильности, – закончил фразу Лэнгдон, удивляясь, как ему самому это раньше не приходило в голову. Плодородие. Население.

– Да, фертильности, – подтвердила Сиенна. – Бертран использовал термин «хтоническое чудовище» для обозначения зловещей угрозы нашей собственной плодовитости. Он считал переизбыток потомства появившимся на горизонте чудовищем… которое необходимо срочно укротить, иначе оно нас просто пожрет.

Мы становимся заложниками своей способности к размножению, сообразил Лэнгдон. Она и есть хтонический зверь.

– И Бертран решил бросить вызов этому монстру… но как?

– Пожалуйста, постарайтесь понять, – просительно заговорила Сиенна, – что эти проблемы далеко не просты. Отбор – всегда неблагодарное занятие. Человек, отрезающий ногу трехлетнему ребенку, – страшный преступник… если, конечно, это не врач, пытающийся спасти его от гангрены. Иногда выбор приходится делать в пользу меньшего из двух зол. – К ее глазам снова подступили слезы. – Я знаю, что Бертран преследовал благородную цель… но его методы… – Сиенна отвернулась. Было видно, что она находится на грани срыва.