— Да нет, все нормально, немного только спина… — он застонал.

— Пойдемте, у вас может быть поврежден позвоночник. Пойдемте. Мария Николаевна, помогите.

Врач и медсестра взяли Андрея под руки, помогли подняться и доковылять до машины.

— Сейчас мы вам укольчик сделаем, а там посмотрим, — пообещал врач. — Ложитесь, ложитесь.

Андрея уложили, медсестра сделала укол в вену… И все поплыло…

Глава 12 Выбор облика

Глава 12

Выбор облика

Вследствие притупления у ИДИОТОВ восприимчивости к внешним впечатлениям и умственным восприятиям, не получается никаких представлений, или же они очень искажены и направлены на свои примитивные выгоды.

Вследствие притупления у ИДИОТОВ восприимчивости к внешним впечатлениям и умственным восприятиям, не получается никаких представлений, или же они очень искажены и направлены на свои примитивные выгоды.

Андрей шел по набережной Невы. Стояла белая ночь. Белая ночь в Петербурге имеет свой цвет и запах, этакий особый шарм, не поддающийся описанию. Набережная была пустынна. Вдалеке за домами уже готовилось взойти солнце, стояла тишина, свойственная всякому предрассветному утру. Не было видно ни машин, ни людей — город спал. Спало все: люди, птицы, деревья и кусты, дома и набережная тоже спали, лишь Нева чинно двигалась в своем гранитном обрамлении.

И тут Андрей увидел девушку. Она неторопливо шла по проезжей части, стройная, худенькая, в темно-коричневом платье, с каштановыми, распущенными по плечам волосами. Босоножки она несла в руке, и ее голые ступни мягко ступали по прохладному асфальту набережной. Счастливого человека видно сразу, он всегда отличается от прочих. Эта женщина была счастлива, она была счастлива от этого голубого чистого неба, от этой ночи, от того, что можно вот так, не видимой никем, идти босиком… Что-то удивительно знакомое было в ее фигуре, Андрей неслышно следовал за ней, боясь нарушить ее блаженное одиночество. Он восхищенно любовался грацией и какой-то неземной легкостью ее движений, тем, как она, считая себя в одиночестве, пританцовывая, подпрыгивает, делая балетные па, иногда приседая в реверансе, иногда вдруг пробежав несколько шагов, взлетала, замирая на миг в воздухе… делая все это настолько легко и непринужденно, что у Андрея останавливалось восторженное дыхание. В голове ее, должно быть, звучала какая-то музыка, Андрею даже начинало казаться, что и он слышит ее, что музыка прорывается в его сознание сквозь прохладную тишину ночи. Он не приближался к женщине, боясь спугнуть полет ее души.

Но вдруг она сама повернулась в его сторону, поманила рукой. Губы ее что-то прошептали. Андрей остановился, он не разобрал слов. Впрочем, это было неважно. Она звала его, ждала его. Оказывается, он искал ее, всю жизнь искал только ее. Никогда Андрей не видел таких прекрасных женщин.