Пусть летают.

Слушай их все, когда ведешь расследование.

Ничего не упускай. Они приведут тебя к цели.

В прихожей Никласа Нюрена стоят прозрачные банки с печеньем, круглые бежевые пирожные «Малина мечты» в пластиковых упаковках, шоколадные пирамидки и шарики, а зеленый ковер усыпан сладкими крошками. У входа темно-синий «вольво-универсал», припаркованный почти впритык к почтовому ящику.

«Будь осторожна, — говорит себе Малин, нажимая на кнопку звонка. — Если это сделали мальчики, он мог помочь им перетащить тело».

Никлас Нюрен ведет ее в квартиру, в прибранную гостиную, в центре которой стоит красный диван перед вмонтированным в стену плоским экраном телевизора.

Все указывает на то, что Никлас Нюрен — самый заурядный мужчина средних лет, не более.

На нем джинсы и зеленый джемпер, лицо круглое, а живот выступает над поясом, выдавая сидячий образ жизни. Слишком много ездит в автомобиле и слишком часто пробует рекламируемую продукцию.

— Я собирался звонить вам, — говорит Никлас Нюрен.

Голос у него неожиданно низкий для такого полного человека и немного хриплый.

Малин не отвечает. Опускается на стул модели «мюран»[46] возле небольшого обеденного столика у окна, выходящего на фабрику «Клоетта».

— У вас есть ко мне вопросы? — начинает Никлас Нюрен и занимает место на диване.

— Как вы, наверное, уже знаете, имя Иоакима Свенссона всплыло в расследовании убийства Бенгта Андерссона…

Никлас Нюрен кивает.

— Мне трудно представить себе, чтобы мальчик оказался замешан в такое. Ему нужно учиться хорошим манерам, только и всего. И иметь перед глазами достойный мужской пример.

— Вы с ним ладите?

— Пытаюсь поладить. У меня у самого было жуткое детство, и я хочу помочь мальчику. У него есть ключи от моей квартиры.

— Что значит — жуткое?

— Мне не хотелось бы вдаваться в это. Но отец крепко пил, вот что я могу сказать. Да и мама не была особенно ласкова.

Малин кивает.