— Был. Ведь сейчас он мертв, так? У вас еще что-нибудь? Я тороплюсь на следующую встречу.

На обратном пути к машине Малин смотрит в сторону темной лесной опушки. Карл Мюрвалль не хотел говорить о своем отчиме, о том, как он рос в Блосведрете, о своих отношениях с братьями и сестрой.

— Ни слова больше. Вы узнали то, что вам было нужно. Представляете ли вы, каково мне сейчас приходится? Если больше у вас ничего ко мне нет, меня ждут мои должностные обязанности.

— Но Мария?

— Что Мария?

— Была ли она добра с вами, как с Мяченосцем? Добрей, чем Элиас, Адам или Якоб? Мы знаем, она хорошо относилась к Бенгту. Знала ли она, что он ваш сводный брат?

Молчание.

У Карла Мюрвалля землисто-бледные щеки. И уголки рта чуть заметно подрагивают.

Шлагбаум возле сторожевой будки поднимается, и они выезжают.

«Прощай, тюрьма», — думает Малин.

Должностные обязанности.

Каким же мрачным может сделать человека его работа.

Карл Мюрвалль приходится сводным братом и Ребекке Стенлунд.

«Но это не мои должностные обязанности, — думает Малин. — До этого они должны дойти сами, если до сих пор не знают. Ведь Ребекка Стенлунд тоже хочет, чтобы ее оставили в покое».

58

58

— Как ты думаешь, знала ли Мария Мюрвалль, что у Бенгта Андерссона и ее сводного брата общий отец? Не потому ли она так опекала его?

Зак говорит с набитым ртом, и поэтому речь его невнятна.

Малин откусывает от своей «чоризо».[48]