Кондиционер в лаборатории сломан, а вентиляционная система здания в состоянии лишь нагонять внутрь горячий воздух с улицы. Для некоторых анализов, для которых нужен холод, это катастрофическая ситуация, и Карин вызвала монтеров.
Но для анализа земли холод не нужен. Капли пота гроздьями выступают на лбу. Она даже не стала надевать белый халат, и ее сиреневая блузка от Ральфа Лорена поблескивает при свете люминесцентных ламп.
Тело, которое она только что обследовала.
Сама не зная почему, прежде чем задвинуть его обратно в холодильник, она погладила девочку по лбу. Несколько раз. Спокойно и осторожно. Мягко провела рукой по коже Тересы. Она никогда не делала ничего подобного.
Бумага с результатами первого анализа земли лежит перед ней на столе.
Новые пробы под микроскопом.
Глаз привыкает к окуляру.
Она сразу видит, что земля другого качеств. Под этими ногтями земля иного происхождения — более песчаная, более кристаллическая. Карин делает дополнительные анализы. Новая земля — типичная насыщенная минералами плодородная почва, такая, какую можно купить в пакете в цветочном магазине. Эта земля происходит из сада или парка.
«Значит, — думает Карин, — ее могли перенести после смерти. Если она отбивалась, цеплялась за землю, чтобы вырваться, то убили ее где-то в другом месте, а не возле пляжа. Почва с пляжа могла попасть под ногти, когда тело волочили вниз от дороги или когда зарывали».
Но где же тогда могло произойти убийство?
Малин наверняка сочтет это интересным, хотя вряд ли это поможет ей продвинуться хотя бы на миллиметр.
Карин откидывает штору на окне. Отсюда виден бело-желтый фасад больницы.
До отпуска осталась неделя. Я сойду с ума, если не уеду.
Карин оглядывает лабораторию. Пробирки, колбы, вытяжные шкафы, краны для промывания глаз — все это так сексуально, хотя и трудно объяснить почему. Она видит себя сидящей на лабораторном столе, с высоко задранной юбкой, и Калле, проникающего в нее.
Так глубоко, как только может.