Но мать уже качала головой.
– Отец тоже с нею встречается.
При этих словах мать напряглась. Лори не собиралась разоблачать отца, не собиралась говорить об этом; она надеялась, что сможет поговорить с обоими родителями по отдельности и убедить их прекратить отношения с девочкой. Лори тотчас же пожалела о том, что раскрыла правду. У нее мелькнула страшная мысль, что именно она натравила мать на отца, именно она привела в движение события, повлекшие за собой гибель родителей.
Неужели она выполнила за Доун ее работу?
– Мама! – возбужденно начала Лори. – Ты должна положить этому конец. Нельзя допустить, чтобы ты разбила свою жизнь. Ты – лишь пешка в руках Доун. Она использует тебя, после чего выбросит без сожаления.
– Всё в порядке, – потрепала ее по руке мать. – Не сомневаюсь, ты хочешь, чтобы было как лучше, но ты ничего не понимаешь. – Она прижала палец к губам дочери, не давая ей говорить. – Знаю, ты думаешь, что все понимаешь, но на самом деле это не так.
Лори не знала, что сказать, не знала, что делать. От собственного бессилия ей захотелось расплакаться.
– Что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты всегда помнила, что я тебя люблю.
– Я тоже тебя люблю, – заверила ее Лори, хотя, произнося эти слова, она подумала, что вторую свою мать любит больше.
Лори вдруг подумала, что любовь не является чем-то совершенным. Она не исцеляет все болезни, не решает все проблемы, и не всегда любовь оказывается именно тем, что нужно. К тому же любовь не бывает одинаковой. В ней существует иерархия. Одних любишь больше, чем других, и это имеет
Неужели она смогла бы променять свое детство и новую семью на жизнь со своими настоящими родителями в Доме?
Нет!
На кухню вошел отец Лори, ее родной отец.
– В чем дело? – спросил он. – Почему так долго? Мы умираем от жажды.
Мать бросила на него непроницаемый бесстрастный взгляд, и все дальнейшие упреки застряли у него в горле.
– Возвращайся к гостям, – сказала она. – Я сейчас принесу лимонад.
Отец кивнул.
– Папа! – окликнула его Лори.