– Ничего. По крайней мере, в общепринятом смысле.
– Чего он хотел?
– Вам нужно знать его волю? Посмотрите, что я сделал в лагерях. Посмотрите на мои руки, пропитанные кровью. До клинической смерти моя жизнь была вопросом. После же моя жизнь стала ответом.
Заключение гласило:
Карл Либерман был приговорен к смерти и казнен в марте 1947 г., в частности, за серию опытов над людьми с применением смертельно ядовитого газа иприта в Заксенхаузене в 1940 г., за поддержку экспериментов с переохлаждением людей и за участие в программе стерилизации посредством кастрации и рентгеновского облучения в концлагере Освенцим.
Карл Либерман был приговорен к смерти и казнен в марте 1947 г., в частности, за серию опытов над людьми с применением смертельно ядовитого газа иприта в Заксенхаузене в 1940 г., за поддержку экспериментов с переохлаждением людей и за участие в программе стерилизации посредством кастрации и рентгеновского облучения в концлагере Освенцим.
Путешественники в небытие. Легион, порожденный мраком. Не просто убийцы, но мучители, садисты, манипуляторы, воплощающие все ипостаси зла. Наподобие черных ангелов с множеством лиц…
Я ухватился за мысль, что все эти мужчины и женщины перенесли психическую травму, оказавшись у края бездны. Но имелся соблазн заключить, что в этом провале между жизнью и смертью они встретили настоящего дьявола. Дьявола, который подстерегал их на рубеже человеческого сознания. Отрицательная сила, только и ждущая, что откроется дверь, чтобы схватить очередную душу, подобно тому как черные дыры всасывают свет своим космическим полем.
Оставалось еще много свидетельств, даты все уплотнялись. Я продолжал беглый просмотр. Одна женщина-киприотка в отделении реанимации почувствовала, что вмерзает в ледяную глыбу, в то время как ее руки горели, а потом перед ее взором возник «малиновый свет»… Человеку с тяжелым инфарктом представилось, что он вышел из тела и углубился в туннель, где некий голос предупредил его: «Ты умрешь». Тут к нему вернулось спокойствие, и он увидел зооморфную фигуру за багровой завесой…
Я наугад открыл отчет федеральной полиции американского города Сент-Луиса, датированный 2 мая 1992 года и подписанный детективом Сэмом Хиллом. Речь в нем шла о смерти шестнадцатилетнего Энди Найтли, застреленного в упор в час дня в квартале Седьмого округа. «Это последний», – сказал я сам себе.
Энди был найден в Седьмом округе с пулей в груди, вылетевшей из помпового ружья 12-го калибра. В примечании уточнялось, что парня подстрелили во время стычки двух знаменитых банд – «Крипс» и «Бладз» – в стопроцентно негритянском гетто Сент-Луиса. Энди Найтли, следовательно, был чистокровным афроамериканцем.