– Ларфауи убил не любитель. Он был уничтожен профессионалом.

Замошский сделал неопределенный жест:

– Здесь мы зашли в тупик. Люк тоже не продвинулся, идя по этому следу. К тому же ничто не указывает на то, что причина убийства – ибога.

Замошский не высказал предположения, что наркодилера мог убрать кто-то из его подельников. А ведь та проститутка Джина, свидетельница убийства, упоминала священника… И снова мне представился нунций с автоматом в руках.

Я заключил:

– Все это окольные тропинки. «Невольники» прежде всего сосредотачиваются на «лишенных света», правильно?

– Правильно. В их глазах ничто не может заменить исповедь того, кто «видел» дьявола.

– Кто-нибудь вроде Манон?

Стальные глаза Замошского пристально смотрели на меня. Он пробормотал:

– До сих пор неизвестно, пережила ли Манон негативный опыт.

– Чтобы это узнать, надо вернуть ей память.

– Или заставить ее открыть карты.

– Вы думаете, она лжет? Симулирует амнезию?

– Это ты меня спрашиваешь? Ведь ты должен был ее допросить.

Его голос изменился. Появились начальственные нотки. Это было подтверждением одного подозрения, которое у меня возникло, как только я сюда приехал: Замошскому не нужно мое досье. Он меня «ввез» в Польшу только для того, чтобы выведать секреты Манон. Чтобы я завоевал доверие, которого он не сумел добиться.

– Что у тебя за игры с Манон? – спросил он с внезапным раздражением. – Вот уже два дня, как ты ее избегаешь.

– Вы за мной следите?

– В этом монастыре нет секретов. Я повторяю свой вопрос: что это за игры? – Он вдруг перешел на крик: – Ключ к расследованию хранится у нее в памяти!

Я отступил и уставился на розу над хорами. Ее блестящие лепестки слегка дрожали.

– Не беспокойтесь. У меня своя тактика.