– Да, прослеживается серия одинаковых преступлений.

– Ваш малый каждый раз оказывается у изголовья реанимированного?

– Нет, не всегда. Я полагаю, преступник обрабатывает и тех, кто побывал в коме много лет назад. Он пользуется их психической неустойчивостью. Увидев кошмар годы спустя после трагического происшествия, они, естественно, воображают, будто вспоминают свой предсмертный опыт.

Я почувствовал, как мое сердце стало учащенно биться. У меня возникло ощущение, будто из меня выкачали кровь. В моих словах, в моих размышлениях Пришелец из Тьмы принимал четкие очертания.

Творец «лишенных света».

Дьявол во плоти, терпеливо вербующий наемников в свою рать.

Невропатолог поднялся и дружески хлопнул меня по плечу:

– Пойдемте выпьем кофе. По-моему, вы перевозбуждены. Я напишу вам этот список. И дам вам также материалы об ибоге. Один из моих студентов изучал ее в прошлом году. Всегда найдутся любители этих психоделических штучек!

104

104

В пятницу вечером улица Мирра не обманула моих ожиданий.

Бары, набитые пьянью, кучки шушукающихся на тротуарах, жмущиеся к стенам наркоманы, застывшие у дверей шлюхи, говорящие только по-английски, – и регулярные патрули полицейских. Ночь была затуманена дождем, но я видел довольно четко. Ориентиром служила ибога. Как и «Невольники», мой Пришелец нуждался в этом растении.

Я вернулся к исходной точке.

К колдунье Фокси.

Вся лестница была в отблесках света, пробивавшегося сквозь тысячу дыр – сквозь щели в дверях, сквозь проломы в настиле. Керосиновые и газовые лампы, огоньки свечей создавали феерию нищеты. Я лез вверх по этой спирали, вдыхая запахи маниоки, подгоревшего масла и мочи.

Здоровяк на этаже Фокси узнал меня.

Он посторонился, давая мне нырнуть в квартиру, а затем вошел вслед за мной. Углубляясь в лабиринт комнат, я прошел мимо прихорашивающихся девушек: сидя на циновках в молитвенных позах, они смотрелись в зеркальца или с поразительным мастерством полировали ногти.

У святая святых – еще один цербер, лицо скрыто в тени. Мой спутник сделал ему знак, и тот пропустил меня. Я приподнял полотняный занавес. Грубые безделушки, сундуки, бутылочки, медленно дымящиеся палочки благовоний: все на своем месте.

Фокси была одна. Сидя на полу в просторном бубу, она отрезала и отправляла в рот кусочки пчелиных сот, хрупая их, как печенье. При моем приближении она захихикала.

– Honey, ты снова нашел ко мне дорогу, – сказала она по-английски.