– Нет.

– Ты заходил ко мне?

– Ее там нет. Кругом полицейские. Твою мать… В Париже все, кто носит полицейскую форму, сейчас ищут ее!

От этой мысли мне стало плохо. Манон, затерявшаяся в городе, вжимающаяся в тень у подъездов, смешивающаяся с толпой вечером в пятницу. Почему она мне не звонит? Горячий воздух наполнил кабину, но я продолжал дрожать.

– А Люк?

– Понадобится укрепить решетку в его камере, когда он узнает.

– Кто ему скажет?

– Я не знаю. Доктора. Или Левен-Паю.

Я почувствовал облегчение оттого, что мне не придется это делать. Я снова подумал о малышках. Два невинных существа покинули землю. Теперь я узнавал свое отчаяние. Его особое лицо.

Лицо Руанды.

Отчаяние от отсутствия Бога.

– А ты, – продолжал Фуко, – что у тебя?

– Еще один труп.

– В Швейцарии?

– Я тебе даю адрес. Предупреди полицейских в Лозанне.

– Кто это?

– Мориц Белтрейн, врач.

– Что там случилось?

– Ты записываешь?

Я продиктовал координаты виллы «Паркоссола» и уточнил: