Бен провел пальцем по алмазной грани.
— Что ж, прокатимся с шиком.
Гарри поставил сани на пол, и Эшли отступила назад.
— Так вы что, уже… уходите? — растерянно спросила она с таким лицом, как будто это стало для нее сюрпризом.
Конечно, она ожидала этого момента, но теперь, когда он настал, когда Бен должен был оставить ее и отправиться, возможно, на встречу со смертью, ей вдруг стало очень страшно. К горлу вновь подступили непрошеные слезы.
Почувствовав состояние Эшли, Бен обнял ее за плечи и прижал к себе.
— Да, мы не можем терять время. Сейчас дорога каждая минута, — мягко проговорил он.
Эшли молча кивнула. Она боялась, что не удержится и разревется, если попытается что-то сказать.
Гарри подозвал к себе туземцев, которые должны были сопровождать их, и пролаял на их языке несколько приказов, распределяя между ними пластиковые сани. Эшли поняла, что он поедет первым, управляя мотосанями, а Бен будет замыкающим, чтобы подстраховывать неопытных туземцев, которым из всех способов передвижения был знаком только один — на своих двоих.
Чтобы не вертеться у них под ногами, Эшли отошла в сторону и наблюдала за тем, как идут последние приготовления. Подошел Мо'амба и встал рядом с ней, положив руку ей на плечо. Она взглянула на него, и он легонько сжал ее плечо, словно хотел приободрить.
Когда все было готово, Бен снова подошел к ней. Он был возбужден работой и предстоящей миссией, но в его голубых глазах затаилась грусть.
— Я узнаю, где Джейсон. И вернусь. Обещаю.
Прикосновение Мо'амбы успокоило Эшли, и она почувствовала, что теперь может говорить, не опасаясь расплакаться.
— Я это знаю, Бен. Я верю в тебя, — сказала она и впервые за все эти дни поняла, что это действительно так. Она вверяла ему не только собственную жизнь, но и жизнь своего сына. Слезы все-таки взяли верх над выдержкой и покатились по ее щекам.
Бен наклонился и поцеловал Эшли в щеку, а затем повернулся и направился к своим саням.
Эшли шагнула вперед. Она не могла отпустить его вот так, не открыв своего сердца.
— Бен! Я… я…
Слова, которые и так с трудом срывались с ее губ, утонули в реве заработавшего двигателя мотосаней. Гарри прибавил газу, и мотосани скользнули в «червоточину», увлекая за собой четверо обычных саней с перепуганными туземцами и Беном. Вот он, лежа на желтых санях Виллануэвы, исчез в тоннеле. Она обняла себя руками за плечи, ощущая, как по ее телу расползается холод страха.
— Я люблю тебя, Бен! — прошептала она.