Пепела — это бабочка

Пепела — это бабочка

Звонок замначальника Управления по АХО подполковника Тарасенко Шарля Петровича застал меня на пути в отдел.

— Привет, Чапаев. Будет время — забери свою колымагу, пожалуйста. Только место занимает. И сразу предупреждаю: цветы и конфеты не пью!

— Не понял, Петрович! Вы что, уже «барсика» моего подлатали? — удивлённо спросил я, рассчитывая, что до конца месяца мне своей машины не видать.

— А шо там латать, Чапаев? Забирай и не болтай лишнего. На такой машине и по набережной Круазетт прокатиться не стыдно будет. Помни доброту старины Шарля, — мечтательно закончил Шарль Петрович, — ключи от машины у Анатолия, прапорщика моего, забери.

Рассказать вам, через сколько ступенек перепрыгивал подполковник Чапаев по дороге в автомастерские гаража Управления? Чувство было такое, будто мне третью звёздочку на погон прицепили… будто моя Женька детский сад «Журавлёнок» с отличием закончила… будто Ксюха наконец-то борщ научилась варить…

Анатолия я нашёл в конторке мастерских за ланчем. На ланч у прапорщика был традиционный литр кефира трёхпроцентной жирности и безразмерный бутерброд со всем, что сегодня утром удалось найти в холодильнике. Анатолий ел, пил, крошил и капал на промасленную спецовку, задрав ноги на кислородный баллон. В общем, получал от жизни максимум удовольствия.

— Где? — задыхаясь от эмоций и бега, спросил я, с любовью глядя на этого чумазого полубога.

— А… Чапаев! Забирай своего попугая! — дружелюбно улыбнувшись мне кефирными губами, сказал прапорщик Анатолий и бросил на стол брелок с ключами.

— А где? Где сам-то? — растерянно улыбаясь и вращаясь вокруг собственной оси, глупо спросил я, не наблюдая своего «барсика» (но слово «попугай» как-то неприятно отпечаталось).

— Да ты так бежал, что его и не заметил. Вон он, в тенёчке стоит. Хотя как такое не заметить…

Я повернулся в ту сторону, куда кивнул носом с каплей кефира на кончике прапор… То, что я увидел…

— Это что за ёб… Да ну, на х… Вы, что охе… Да я вас всех вы… как пи… Суки! — вырывалось откуда-то из глубины души оскорблённого ментовского организма.

Анатолий, воспользовавшись моментом, вскочил, запер свою конторку изнутри и, ещё не прожевав, срывающимся от обиды голосом закричал:

— Нет, а что не так-то? Что не так, ёб…? Заводится с полуоборота! Подвеску всю перебрали, едет, как царская карета, ёб… Блок-фара новая! Кондиционер починили, печка работает! Ты озверел, Чапаев?

— Цвет! Сука! Почему красный? Сука! — старался ясней изъясняться я. — Почему он красный, как жопа у макаки?