Она закрыла глаза и уронила ведро, брикеты торфа рассыпались по двору.
— Я пыталась остановить его. Правда!
— Ты плохо пыталась, — ответил Фин резко.
Маршели открыла глаза, и он увидел в них готовые пролиться слезы.
— Ты не представляешь, на что он способен. Когда Фионлах был маленьким и я впервые увидела синяки, я просто не поверила. Решила, что это случайность. Но случайности не могут повторяться бесконечно.
— Почему ты не ушла от него с сыном?
— Я пыталась. Поверь мне, я хотела! Но он сказал мне: если я уйду, он найдет нас. Найдет, куда бы мы ни уехали. И убьет Фионлаха.
Ее глаза умоляли сжалиться, но Фин был непреклонен:
— Ты могла сделать хоть что-то!
— Я сделала. Осталась с ним и делала все, чтобы прекратить побои. Он никогда не бил сына при мне, так что я старалась быть рядом, чтобы защитить его. Но быть рядом постоянно невозможно. Бедный Фионлах! — Слезы наконец покатились по щекам. — Он такой чудесный! Вел себя, как будто так и надо. Никогда не плакал и не жаловался. Принимал это как должное.
Фин понял, что его трясет от ярости и боли.
— Боже, Маршели, почему?..
— Я не знаю! — она почти кричала. — Он как будто хотел отомстить мне. На этой проклятой Скале случилось что-то такое, о чем вы мне не говорите: ни ты, ни он. И это его полностью изменило.
— Да знаешь ты, что там случилось, Маршели! — Фин поднял руки, потом снова опустил в раздражении. Женщина покачала головой:
— Нет. Не знаю, — и окинула его долгим, внимательным взглядом, как будто удивляясь его упорству. — Это изменило нас всех, и ты прекрасно это знаешь. Но с Артэром вышло хуже всего. Вначале я этого не понимала. Думаю, он просто скрывал все от меня. А потом, когда родился Фионлах, это начало выходить из него, как яд.
В кармане у Фина зазвонил мобильный телефон. Песня
— Ну? Может, наконец ответишь?
Никто на острове не знал его номер, значит, это кто-то с материка.
— Нет.