— А? Нет, она…

Ренни присмотрелся к школьницам и побледнел. Без макияжа, с прикрытыми грудками, Лаура совсем не походила на ту роскошную сексапилку в пабе, но тем не менее это была она.

— Ух… Черт!

— Как ты думаешь? Шестнадцать? Больше? Меньше?

— Черт!

— А здорово она с костюмчиком придумала. Девчонка и в самом деле школьница, зачем ей притворяться!

— ЧЕРТ!!!

— Ты тут что-то говорил насчет грязных старичков?

В палате реанимации было тихо, мрачную тишину нарушал только писк приборов. Инш был окутан проводами. На бледно-розовом просторе его груди теснились липкие подушечки, лицо закрывала кислородная маска, мутная от конденсата.

Жена инспектора сидела рядом с кроватью, сморкаясь в платок. Выглядела она лет на двадцать старше своего возраста.

— Как он? — спросил Логан.

Мириам подняла глаза и, узнав сержанта, снова уставилась на мужа:

— Они ждут, чтобы решить… Ему следует немного окрепнуть, и только тогда можно будет сделать операцию…

— Мы… — Сержант смущенно покашлял и протянул ей большую открытку с пожеланием скорейшего выздоровления в форме плюшевого медведя. — Мы тут все расписались. Мы… — Он снова покашлял. — Вы же знаете, он чертовски упрямый, он не сдастся.

Замечательный вечер. Потрясающий. Как дыра в голове.

Вики вылезла из машины и с силой захлопнула дверцу. Гребаный Маркус и его гребаные родители, и эта мерзкая ЗАВТРАШНЯЯ ВЕЧЕРИНКА! Мотаться по всему городу под дождем в поисках долбаной телятины… Если Маркус жаждет телятины с ранними овощами, чтобы произвести впечатление на своих гребаных родителей, мог бы, черт бы его побрал, вылезти из дома и помочь ей разгрузить машину.

Она толкнула входную дверь, но дверь оказалась запертой.

— Ох, ради всего святого! — Как будто кто-то сможет залезть туда, пока он дома, — а она знала, что он дома. Машина Маркуса стояла на дорожке, во всех окнах горел свет.