— Теперь видишь, чего можно добиться, будучи целеустремленным..
— Вам не кажется, что вы слишком на нее давили?
Фолдс кивнул:
— Это самое главное, сержант. Некоторых людей надо приманивать морковкой, других палкой. Да, она, верно, решила, что я полный мерзавец, но на что угодно готов поспорить: Элизабет Николь задействовала свою память на сто двадцать процентов.
Это звучало вполне разумно.
— Вот так, — заключил Фолдс. — Когда мы вернемся, я хочу, чтобы ты послал две машины без опознавательных знаков для наблюдения за дорогой. Если кто-то свернет на улицу, где живет наша подопечная, я хочу, чтобы по компьютеру пробили номерные знаки. По меньшей мере один человек из экипажа должен уметь управляться с огнестрельным оружием.
— Вы думаете, Мясник за ней вернется? Но она ведь совсем не его тип, верно? Слишком худая.
— Правильно, но я не готов рисковать. А ты?
Констебль Мунро дождалась, когда служебная машина скроется из виду, и начала материться. Какой же урод, этот Фолдс.
Она решила доказать этому надутому индюку из Бирмингема, что вполне способна получить нужную информацию, и зашагала на кухню.
Элизабет Николь в клеенчатом фартуке — уточки среди цветов — стояла, погрузив руки по локоть в раковину, и мыла посуду.
Мунро схватила кухонное полотенце:
— Давайте я буду вытирать?
Хозяйка дома вздрогнула, едва не уронив тарелку.
— Простите, не хотела вас напугать… Вы мне так и не рассказали про свою семью. У вас есть братья или сестры?
— Я… и брат и сестра. Джимми и Келли. — Элизабет сильно покраснела. — Мы близко не общаемся. — Она снова сунула руки в мыльную пену. — Келли всегда была благоразумной, а вот Джимми… Ну с ним всегда было… сложно. Я с ним с детства не разговаривала. Сомневаюсь, что сейчас его узнаю.
Наконец-то они сдвинулись с места. Мунро перешла к родителям Элизабет, стала расспрашивать о работе. Она пыталась воспользоваться трюком Фолдса — перескакивала с темы на тему, — и проявила большую настойчивость, чем ей было свойственно. На