– Совсем новый.

Фритьоф приехал в Йончёпинг вчера вечером. Молча протянул Нильсу темные брюки, куртку и черную вязаную шапочку. «На лоб надвинешь», – только и сказал он. И замолчал.

Куда делся веселый и обаятельный Фритьоф Андерссон, тот, который нашел его в Коста-Рике больше десяти лет назад? Исчез… исчез с того самого дня, когда они утопили смоландского моряка. После этого отношение Фритьофа к нему резко изменилось – он обращался с Нильсом, как с частью багажа, с неодушевленным предметом. Перевозил его из одной страны в другую, снимал дешевые квартиры или номера в отелях для холостяков и звонил пару раз в год, не чаще.

А вчера опять завел разговор про клад. Где камни? В доме?

Нильс покачал головой и решился:

– В альваре. В одном из старых памятных курганов. Поедем вместе и заберем.

– Хорошо, – кивнул Фритьоф и опять замолчал.

Господи, сколько же он ждал этого дня! И вот он уже…

– Никуда я из дому не выйду, – мечтательно говорит Нильс и закрывает глаза.

Они съехали с моста где-то рядом с Ферьестадом. Вот я и на Эланде.

– Никуда из дому не выйду, – повторяет Нильс. – Буду с матерью, и никто меня даже и не увидит… Она ведь здорова? Вера – она все еще… ничего?

– Ничего, ничего…

Фритьоф жмет педаль газа, машина набирает скорость – и они вылетают в альвар под Боргхольмом.

Очень много изменилось за его отсутствие. Стало больше кустов, деревьев, узкий проселок превратился чуть не в автомагистраль – продолжение величественного моста. Железнодорожные пути исчезли. Ряды ветряных мельниц вдоль берега тоже исчезли – только несколько штук, да и те, похоже, оставлены как декорации.

Людей стало меньше, а домов больше, особенно у воды.

– Кто здесь живет?

– Дачники, – коротко отвечает Фритьоф. – Зарабатывают деньги в Стокгольме, а летние дома покупают на Эланде. Удобно – на машине через мост и загорай весь отпуск. А потом поскорее домой – зарабатывать деньги. На зиму не остаются – здесь холодно и тоскливо.

Фритьоф, похоже, полностью разделяет точку зрения этих неведомых Нильсу дачников – зимой на Эланде холодно и тоскливо.

Нильс молчит. Наверное, Фритьоф прав. Пока они ехали на остров, он не видел ни одной попутной машины. Ну, не то чтобы ни одной, ехал за ними какой-то грузовик, но сразу за мостом свернул. Все машины идут навстречу. Лето кончилось, наступила осень.

Развалины боргхольмского замка, слава богу, не снесли. Но и никаких попыток реставрации не делали – замок стоит, как стоял, и смотрит со скалы пустыми глазницами выбитых окон.